— Махатма, сержант, — не переставая улыбаться, ответил парень.

Бренди огорчилась тому, что он не совершил обычной для новичка ошибки и не забыл упомянуть ее звания. Он не совершил и еще более страшной ошибки — не назвал ее «сэр», а случалось и такое. Ничего не поделаешь, пришлось довольствоваться тем, что было в распоряжении. Между прочим, таков был один из главных жизненных принципов Шутта.

— А что ты тут такого веселого нашел, Махатма, хотела бы я знать? — нахмурилась Бренди и шагнула почти вплотную к новенькому.

— «Веселое» — это не совсем верное определение, сержант, — мечтательно отвечал Махатма. — Все здесь так… преходяще.

— Пре-хо-дя-ще?

Такое слово из уст новобранца Бренди услышала впервые, и надо сказать, оно застало ее врасплох.

— Да, сержант, — смиренно отвечал Махатма. — Мы смотрим на вещи близоруко, не правда ли? То, что мы видим сегодня, завтра исчезнет, а вместе с ним исчезнем и мы. Так к Чему волноваться, о чем горевать? Ведь все пройдет.

— Ты так думаешь? — прищурилась Бренди и приблизилась к Махатме еще на несколько дюймов. Как правило, под ее неотрывным взглядом в таких ситуациях начинали нервничать даже самые крепкие орешки, но Махатма и глазом не моргнул. — Форму легионерскую нацепил, а замашки штатские, да ты штатский и есть. А как насчет того, чтобы лечь на пол и немного поотжиматься? Ну, раз сто для начала, скажем? Это тебя научит дальнозоркости. А мы посмотри, будешь ты так же лыбиться, когда закончишь отжиматься. Начи-най!

— Есть, сержант, — послушно отозвался Махатма и улыбаясь, опустился на четвереньки. — Вы желаете, чтобы я отжался ровно сто раз, или вас устроит некое приблизительное число?

— Я сказала «сто», значит, «сто», — процедила сквозь зубы Бренди. — И спину прямо держи, салага. Будешь задницу свою штатскую выпячивать, пинка получишь. Меня хорошо слышно?!

— Да, сержант, — повернул голову вбок Махатма. Благодарю вас за предоставленную мне возможность укрепить мой организм.

— Начи-най!! — еле сдерживаясь, скомандовала Бренди, начиная ощущать почти то самое раздражение, которое пока только пыталась разыгрывать. Махатма начал отжиматься. Делал он это медленно и методично, не поднимая головы и не сгибаясь в поясе. В строю кто-то рассмеялся. Бренди устремила на остальных новобранцев гневный взор. — Кому-то смешно? Всем — сто отжиманий! Начи-най!

Новобранцы улеглись на пол и принялись отжиматься! Мало кто их них отнесся к этому приказу столь же безропотно и безмятежно, как Махатма. Вот и хорошо — таких будет легче обругать, чем этого невозмутимого нахала. Наконец все пошло так, как и должно было пойти.

— Спины не гнуть! — рявкнула Бренди, не обращаясь, впрочем, ни к кому конкретно, и тут же стала искать глазами того, к кому можно было бы привязаться с этим замечанием.

— Простите, сержант, а нам теперь что делать?

Бренди узнала этот голос, несмотря на то что звучал он из динамика транслятора. Обернувшись, она увидела троицу гамбольтов. Бренди нахмурилась.

— Отжимания, — буркнула она. — Сто отжиманий. Мой приказ и вас касается.

— Да, сержант, — кивнул Руб. — Но только мы уже выполнили по сто отжиманий. А что нам делать теперь, пока люди выполняют это упражнение?

— Вы… уже отжались по сто раз? Это невозможно, — проговорила Бренди и посмотрела на часы. Прошло менее двух минут с того момента, как она велела новичкам приступить к отжиманиям.