Она шла по Московскому неспешным шагом. Словно прогуливалась. Словно ей никуда не надо было. Потом спохватилась и прибавила скорости. Всё Тим. Всё его нежности, после которых она чувствует себя такой сильной и одновременной расслабленной до невозможности… Этот парень развращает её со своим беспечным отношением к жизни! Всего неделю знакомы, а Зоя уже переняла его стиль существования. Не стиснуть зубы и терпеть, а высказать в лицо и уйти в закат. Не спешить, не торопиться, не бежать, а успевать посмотреть по сторонам. Только сегодня она заметила, какие необычные барельефы в виде двурогих ваз с цветами есть на жёлтом доме за жёлтой оградой. Какие фонари красивые на проспекте! А в доме напротив, над маникюрным салоном, — витиеватые балкончики с лепниной… Ведь ходит мимо уже год. Год, Карл! И никогда не замечала… Может, взять рандеву на маникюр и педикюр? Ногти у неё короткие, неухоженные, не то что у других девушек… Даже Маша, вроде взрослая женщина, мать-одиночка, всегда с аккуратными пальчиками приходит. А ей, Зое, шестнадцать, но не красится, не смотрит за собой… Правда, мама тоже не очень-то умеет всё это дело…

Мама! У неё же сегодня операция! За всеми этими амурами-работами совсем забыла! Надо позвонить и спросить, во сколько, чтобы приехать после и посидеть с ней… Зоя решительно прошла мимо «Цветов и Подарков» к небольшому ресторану-кофейне, который прятался в глубине двора. Выпьет кофе, съест печеньку и позвонит. Можно будет, кстати, спросить, не нужны ли там уборщица или посудомойка…

Тяжёлая дверь скрипнула, открываясь, звякнули тоненькие пластины музыки ветра, и Зоя вошла в просторное помещение, которое было заставлено всякими безделушками, широкими столами, диванчиками и креслами. Подошла к стойке, обратившись к бармену:

— Здравствуйте, можно у вас выпить кофе с вкусняшкой?

— Конечно, садитесь.

Он повернулся к кофеварке и спросил:

— Эспрессо? Двойной? Большой?

— Большой с сахаром и сливками. А что у вас есть из выпечки?

— А вон холодильник, посмотрите, я как раз выставил всё свежее.

Зоя шагнула вправо, встала перед холодильником, и слюнки потекли по подбородку на куртку. Ассортимент радовал. И пироги, и кусочки тортика, и корзиночки с разнообразной начинкой, и эклеры… Глаза разбежались и всё никак не хотели сойтись вместе. Цены, правда, тоже радовали, двести пятьдесят рублей за кусок черничного пирожного… Почти столько Зоя заработала бы сегодня за два часа посуды. Но ведь так вкусно! Чернику не ела уже год, наверное, да и то… Мама купила тогда на рынке немного, поделила между детьми, а сама сказала, что не любит. Ага, не любит, конечно…

Зоя закусила губы. Господи, да чего она жмётся? Денег немного есть, надо купить и съесть. И мелким по пирожному купить… И маме тоже принести. Всё равно памятник они сейчас не поставят, а погоды тысяча рублей не сделает. Решено.

— А с собой можно взять?

— Конечно, без проблем, — улыбнулся бармен, ставя перед ней чашку кофе и сливочник.

— А… в чём? У вас есть…

— В пластиковом контейнере, они бесплатные.

— Ой, отлично, вы мне тогда в контейнер положите четыре, нет, пять кусочков вот таких вот пирогов или тортиков на ваш вкус, которые по двести пятьдесят. А отдельно ещё четыре кусочка точно так же. А я возьму на месте «Медовик».

— Хорошо, сейчас сделаю.

Зоя устроилась на высоком стуле у стойки и, размешав сахар со сливками в кофе, достала телефон. Нашла номер информации Покровской больницы и нажала на звонок.

После нескольких гудков ей ответили бодрым, хотя и слегка задолбавшимся голосом:

— Покровская больница, справка, Елена, я слушаю.