— Да, бронь имеется, — кивнул служащий. — Номер тысяча семнадцать. Сейчас я вызову коридорного вас проводить.

Чернокожий, круглолицый малый в такой же, как у первого, униформе, возник точно из-под земли и вознамерился отобрать у нового постояльца дорожный мешок.

— Ничего, я сам донесу, — пресек эту попытку Виктор.

— Как скажете, мистер, — вздохнул коридорный. — Прошу за мной!

Они пересекли вестибюль и зашли в лифт, роскошный, как лимузин миллионера. Двигался тот с неторопливой вальяжностью и на десятый этаж доехал минуты за две.

Створки распахнулись, и Виктор вслед за коридорным шагнул в тихий и пустой коридор. На дверях некоторых номеров болтались таблички «Не беспокоить», другие были приоткрыты, показывая, что за ними никто не живет.

— Вот ваш номер, мистер, — сказал коридорный, остановившись рядом с дверью, отмеченной номером «17». — Располагайтесь. Вот ключ.

Виктор кивком поблагодарил и вошел внутрь. Номер оказался небольшим, но довольно уютным — шторы на окнах, пара кресел в небольшой гостиной, широкая кровать в спальне.

Сунув мешок в шкаф и раздевшись, Виктор прошел в душ. Влез под воду и включил ее посильнее, чтобы тугие струи массировали кожу. Мыло пахло розами, а махровые полотенца — свежестью.

Вымывшись, Виктор накинул халат. Когда вышел, то уловил в гостиной какой-то шорох. Заглянул туда и едва удержался от смеха — в одном из кресел сидел светловолосый носатый человек в сером костюме.

— Шарим по чужим номерам, значит? — спросил Виктор. — Вот до чего докатились!

— Я живу в этой гостинице три дня, и у меня уже изжога от местной кухни, — проворчал Загоракис. — Ну и вид у тебя! С этой бородищей, да еще в халате... Чалмы не хватает!

Виктор уселся в кресло напротив шефа. Тот выглядел встревоженным, под глазами залегли тени.

— Что случилось, Деметриос? — Вопрос заставил полковника болезненно поморщиться, точно ему наступили на старую мозоль.

— Кое-что случилось, — ответил Загоракис. — И очень неприятное. В противном случае я не стал бы отзывать тебя с Нового Вавилона.

Виктор молчал, ждал продолжения. Что дело серьезно, он догадался давно. Иначе эвакуация не была бы обставлена так, чтобы о. ней не узнал никто, кроме самого полковника.

— Дело в том, что на этот раз тебе придется работать против наших, — сказал Загоракис.

— То есть? — не понял Виктор.

— Случилось так, что Федеральное Разведывательное Управление вышло на заговор, цель которого — убить президента, и его, похоже, замыслили люди из Службы.

— Ничего себе!

Ситуация выглядела невероятной — чтобы работники спецслужбы, призванной сохранять стабильность в Федерации, принялись готовить убийство ее главы!

— Агент, добывший эти данные, погиб, — продолжал рассказ Загоракис, — а информацию наши люди во ФРУ сумели изъять и переправить мне. Она неполна и обрывочна, но кое-какие выводы из нее сделать можно...

Виктор, отдавший Службе десять лет, подозревал, что испытывает сейчас полковник, чей стаж в СЭС был куда больше. В этот раз от чувств не спасала даже подготовка «призрака».

— Существует некое тайное сообщество наших с тобой коллег, возомнивших себя избранными, призванными управлять человечеством. Для этого нужно посадить на ключевые посты своих людей, а такое дельце проще провернуть в ситуации хаоса, который неизбежно возникнет после смерти президента.

— Почему они хотят именно убить? — изумился Виктор. Он знал, что Служба крайне редко использовала такой метод, как физическое устранение, предпочитая более тонкие способы воздействия.