Касс упал в третий раз. Хайд вместе с ним, оказавшись по плечи в сверкающем, холодящем тело и лицо сугробе. Касс, тяжело дыша, лежал на засыпанной снегом тропе. Хайд выбрался из сугроба. Они были уже за поворотом. Позади них теперь ничего.

Хайд подошел к Кассу.

– Вставай, – хрипло произнес он. Касс упрямился, зажимая рукой бок. – Еще не конец. Только начало. Действие пятое. Давай... вставай, черт возьми, на ноги!

Они находились на высоте больше пятнадцати тысяч футов. Холодный воздух обжигал внутренности. Касс набирал разреженный воздух в готовые, кажется, вот-вот лопнуть легкие. До границы оставалось четыре, может быть, пять миль.

...а там что? Вероятно, ничего.

* * *

Из угла портфеля – из дорогой коричневой кожи, с позолоченными замками – торчит блестящий кончик иглы. Крики людей, будто подстрекающие воткнуть иглу. Ноги более рослого индийца, склонившееся над ней лицо другого. Дорожная сумка не дает пошевелиться, двинуть ногами – одна туфля свалилась с ноги, нога подвернулась. О, Боже мой!..

Ни полицейских свистков, никого поблизости. Но кто-то продолжает кричать по-французски, затем по-английски, из-за напряжения и страха голос доходит искаженным. Но крик явно встревоженный, предостерегающий?..

Потом чьи-то руки волокут ее по мокрому кафелю. Ударилась о щит с объявлением, как раз предупреждающем о скользком кафеле. Щит свалился на нее. Кто-то выругался по-французски. Индиец поменьше поднял на нее пистолет, она спряталась за брюки из синей саржи с галуном, похоже, форменные. Потом словно щелкнули кнутом, и индиец, как бы в свою очередь споткнувшись, упал. После этого раздались крики людей, в панике побежавших назад по движущейся дорожке, которая несла их обратно к упавшему телу.

Индиец с портфелем не спеша наклонился и аккуратно поставил его на блестящие кафельные плитки. Его подобрал полицейский, а другой, осмотрев лежавшего индийца, покачал головой. Вынул из мертвой руки пистолет. Вереницу взволнованных, испуганно оглядывавшихся пассажиров грубыми окриками и взмахами автомата направляли с дорожки в сторону.

Рядом с ней встал на колени Шелли. Приподняв за подмышки, озабоченно, но с облегчением заглянул в лицо.

– Черт побери, Шелли... где ты пропадал? – крикнула она. Потом, чувствуя, как ее трясет, прижалась к нему. Позади него ноги в брюках, подолы длинных пальто. Форменные полицейские брюки. Наконец, оттолкнув его, стряхнула с головы его руку и грубовато-шутливо заявила: – Довольно нежностей.

Шелли с повлажневшими глазами, откровенно ухмылялся.

– Слава Богу! – вздохнул он. Слава Богу... – Потом: – Попал сюда час назад, думал, что будет время, но что-то оказалось не так. Пришлось нажать на Клода...

Оглянулся назад, будто обращая внимание на кого-то, знакомого Роз. Француз, до раздражения элегантный, в длинном сером пальто и шарфе "барберри", кивает, как при официальном представлении. Непроизвольно раздвинув ноги, Роз села, смахивая с лица волосы.

– Кто такой Клод, Шелли?

Как еще можно спросить? Вопрос вызван по крайней мере желанием держаться нормально. Руки отчаянно тряслись.

– ДСТ – их МИ-5. Без его руководства мне здесь ничего бы не сделать. – Потом, нахмурившись, с затуманившимся взглядом, участливо спросил: – У тебя все нормально? Уверена? Ей-богу, поначалу никак не мог понять, что к чему... к счастью, до Клода дошло...

Он, вздрогнув, замолчал.

Клод Как-его-там, наклонившись над мертвым индийцем, что-то тихо сказал своему коллеге, который принялся возражать, ссылаясь на дипломатический иммунитет.