И он, Иван Румянцов, то ли игрок, то ли нажива. А коль он, в отличие от многих исполнителей босса, не превратился в робота, а остается думающим, то обязательно найдет выход, что бы ни пришлось предпринять — играть на стороне белых, черных или бриллиантовых… Главное — не изменять своим принципам, переданным ему с генами давно уничтоженных «справедливой» большевистской властью предков.

А пока он раздумывал, что предпринять, чтобы и овцы были целы, и волки сыты, симпатичный старший лейтенант Воронов, попавший в ряды его товарищей, проводил свою операцию.

Он уже знал, что из Ленинграда прибыла опергруппа из четырех человек во главе с полковником Дырманом. Через несколько минут об этом будет знать и кавторанг Румянцов, которому старший лейтенант, спешно убывающий по делам из города, попросит своего сотрудника передать информацию. Попросив также дождаться его возвращения и по возможности ничего не предпринимать.

Пока полковник Иосиф Ильич Дырман со своей малочисленной группой из трех крепышей неопределенного возраста, одетых в штатское, добирались до отделения милиции, старший лейтенант Воронов сел в «газик» и, кому-то перезвонив и куда-то заехав по дороге, успел въехать в загородную лесополосу. Он гнал «газик» на предельной скорости, сначала по разъезженной ухабистой лесной дороге, постепенно сужающейся с боков, потом, свернув на очередном ее неприметном разветвлении, остановил машину в густом ельнике. Оттуда офицер милиции долго шел пешком, изрядно плутая, пока, наконец, не достиг цели. Идти трудно было еще и потому, что с ним к неведомому пристанищу пробиралась и какая-то изможденная девица юных лет.

Место, куда они торопились, оказалось спрятанной под землей, хорошо замаскированной лесной избушкой, окруженной с трех сторон топкими болотами, в изобилии имеющимися в Ленинградской области. Редкий путник мог бы отважиться заглянуть в эти места. Но и схрон тот не был постоянно обитаемым. Здесь, в лесной тиши, в тепле и безмятежном первобытном комфорте со вчерашнего вечера пребывала Ада Андреевна. Вместе с ней проводили время два брата, капитаны запаса, по словам Воронова, бывшие спецназовцы.

Когда офицер милиции забрался на крутой откос и, открыв потаенный люк, спустился в схрон, притащив с собой совсем запыхавшуюся девчонку, троица сидела за столом, попивая чай с бубликами и вареньем. Идиллия не могла обмануть зоркого взгляда: лицо красивой женщины выдавало озабоченность и некоторую тревогу, которую та старалась спрятать под кривой презрительной улыбкой, возникшей во время появления Воронова.

На улице заметно вечерело, а здесь на столе горела лампа, ярко освещая все закутки. Ада Андреевна, взглянув на вошедших, продолжила чаепитие, и Воронову отчего-то стало понятно, что вряд ли она вообще что-то ела за эти сутки.

— Вы хотите услышать новости, Ада Андреевна? Они есть. За вами уже прибыли.

— Не станете же вы держать меня вечно.

— Нет, конечно. И держать не станем. И убивать не будем.

Она только спесиво фыркнула и отдула тонкую черную прядь, упавшую ей на лицо. Действительно, кто посмеет покуситься на дочь члена Политбюро, которая имеет покровительство в лице маршала, министра обороны? Да он за нее всем этим недоноскам яйца вырвет и на сук в этом лесу подвесит. С такими, как она, шутки плохи. Однако — и она сама удивлялась тому обстоятельству — этот старший лейтенант милиции становился ей симпатичен. Хотя бы потому, что, зная, понимая о последствиях, которые ему грозят, он не побоялся исполнять долг, предписываемый ему его службой. Честный малый, порядочный, смелый, исполнительный. Да, она таких мужчин не знает. Разве что читала о таких в романтичных книжонках в пору своего взросления.