«Это мои двоюродные братья, — Иван Румянцов вспомнил слова Воронова, прокрутив в голове его голос, словно отмотав пленку, — оба капитаны запаса, в свое время служили в спецназе, в Забайкальском военном округе. В одной из частей у самой границы с Монголией. Обоих выгнали. Ерунда. Якобы занимались там торговлей, во всяком случае, это придирки. В леспромхозе работают и кроме зарплаты, по-моему, ни хрена не имеют. Мужики что надо. Ну а другой… он — сержант милиции… это все». Сержант милиции пока в безопасности, так тщательно оперативники еще не копали. А вот братья… он уже подумал о них — еще раньше, когда Воронов в первый раз о них рассказал. Иван Румянцов, доверяя людям, знал, что… доверять никому нельзя. И капитаны запаса тут явно не для того, чтобы пополнить ряды рабочих леспромхоза. Или они охраняют Воронова, знающего о фамильных ценностях Еранчиных, или охраняют внучку Кирсанова Любу, или присматривают за сохранностью самих сокровищ. Возможно, возможно… А если нет? Тогда они либо работают на военную разведку, либо на генерала Круглова из госбезопасности. Который возглавляет одно из ведущих главных управлений в Москве, занимающееся проблемами ядерных технологий, алмазов и наркотиков. А Румянцов не сомневается, что генерал Круглов работает не столько на свое непосредственное руководство, сколько на Архимандритова. Ибо утверждение на должность такого ранга не может проходить мимо секретаря ЦК. Да сколько их таких, проводящих 24 часа в сутки в трудах и недреманных заботах ради удобства и процветания могущественного Папы Сени. Полным-полно этих трясущихся за свои жизни исполнителей чужих планов… Среди массы затянутых в смертельные игрища полно тех, кто работает на Папу Сеню, даже не зная об этом. И сколько ж их! — делают дело, стараются, служат верой и правдой, а не знают для кого и кому. А Ивану, исполняя свою часть работы, приходится вычислять, додумывать, примерять: кого куда отнести, к какому ведомству, к какому начальнику? Поди разберись: кто тут друг?

Время всех поставит на места, им принадлежащие; разведет по нишам, которые им назначили ну очень большие Игроки. Мозаика сложится, но участвовать в ее сборке будут все, задействованные в деле.

Побродив почти бесцельно по городу, размяв упругие мышцы ног и насладившись свободой, которая подразумевает принятие им определенных дальнейших решений, Иван Румянцев возвратился в номер. В гостинице было тихо, по коридору прошла полусонная горничная и, даже не взглянув на постояльца, свернула на лестницу. Прежде чем открыть дверь он проделал какие-то скорые манипуляции, проверив только ему понятные и никому не видимые метки, после чего повернул ключ в замочной скважине и вошел в номер.

Капитан второго ранга Иван Михайлович Румянцев пролистал привезенный с собой блокнот, испещренный цифрами и значками, совершенно простыми и ничего не говорящими о системе, которой пользовался сам автор, внося их в свою записную книжицу. После чего набрал многозначный международный номер, послав продолжительные гудки в Хельсинки.

В столице Финляндии на местном телевидении долгое время, еще с середины 60-х годов, работал его давний приятель, которого Иван искренне считал своим другом, Юхан Тойво. Благодаря профессии Юхан Тойво изъездил множество стран, комментируя происходящие политические события. Самыми желанными для него были репортажи из «горячих точек» планеты. Но в последние годы он стал предпочитать кабинетную работу, и Иван надеялся застать приятеля в студии. Его надежды оказались не напрасны, трубку и в самом деле поднял Юхан. Он обрадовался, услышав и узнав знакомый голос, сразу же поняв, что просто так, без всякого дела, ему из Союза звонить не будут.

— Иван, как ты? — спросил он, довольно сносно, по-русски.

Они познакомились несколько лет назад по воле исключительного стечения обстоятельств.

Их знакомству предшествовали такие события.