Ярослав Гашек. Швейк в денщиках у фельдкурата
Последние дни жизни Ярослава Гашека
Осенью 1920 года Ярослав Гашек вернулся из Советской России в родную Прагу. Перед отъездом он говорил о своём желании «работать дома для революции». Но «дома» всё сложилось иначе, чем он надеялся. Убедившись в мизерности происшедшего на его родине переворота, он, глубоко разочаровавшись в нём, вместо того, чтобы яростнее ринуться в драку, начисто отошёл от активной политической деятельности. Он сохранял ясность политической мысли, но дел у него она не порождала. Революционной работой Гашека стал его литературный труд над созданием сатирического романа «Приключения бравого солдата Швейка». В этом романе Гашек в остроумной форме изобразил сопротивление солдат, не желавших участвовать в империалистической войне. Через некоторое время после возвращения в Прагу Гашек стал вести жизнь трактирного завсегдатая, пропивая остаток своих дней. Друзьям удалось увезти его в деревню, но было уже поздно: смерть стояла за его плечами. Умирал он трудно. Но даже на смертном одре, холодея, он нашёл в себе силы пошутить: «Не щади меня, — сказал Гашек лекарю, пытавшемуся инъекциями облегчить его страдания. — Я тоже так изводил Швейка. Это справедливо! — И минуту спустя: — Смерть, человече, неплохая штука. Знай я, что мне будут пихать клистир в зад да лить такую гадость в глотку, я б давно уж помер!» 3 января 1923 года, через два с половиной года после возвращения на родину, Ярослав Гашек расстался с жизнью.
Швейк в денщиках у фельдкурата
Уже третий день Швейк служил в денщиках у фельдкурата Отто Каца и за это время видел его только раз. На третий день пришёл денщик поручика Гельмиха и сказал Швейку, чтобы тот шёл к ним за фельдкуратом. По дороге денщик рассказал Швейку, что фельдкурат поссорился с поручиком Гельмихом и разбил пианино, что он в лоск пьян и не хочет итти домой, а штабс-капитан Гельмих, тоже пьяный, выкинул фельдкурата на лестницу, и тот сидит у дверей на площадке и дремлет. Швейк прибыл на место и встряхнул фельдкурата. Тот замычал и открыл глаза. Швейк взял под козырёк и отрапортовал: — Честь имею явиться, господин фельдкурат! — А что вам здесь надо? — Осмелюсь доложить, я пришёл за вами, господин фельдкурат. — Пришли за мной? А куда мы пойдём? — Домой, господин фельдкурат. — А зачем мне итти домой? Р…азве я ее дома? — Никак нет, господин фельдкурат, вы — на лестнице в чужом доме. — А как… как я сюда попал? — Осмелюсь доложить, были в гостях. — В гостях? В гостях я не был. Это вы… ошибаетесь… Швейк приподнял фельдкурата и прислонил его к стене. Фельдкурат шатался из стороны в сторону, наваливался на Швейка и всё время повторял: — Я у вас сейчас упаду… упаду… — повторял он, глупо улыбаясь. В конце концов Швейку удалось прислонить его к стене, и тот в этом положении снова попытался заснуть. Швейк разбудил его. — Что вам угодно? — спросил фельдкурат, делая тщетную попытку съехать по стене на пол. — Кто вы такой? — Осмелюсь доложить, господин фельдкурат, — ответил Швейк, снова подпирая фельдкурата к стене, — я ваш денщик. — Нет у меня никаких денщиков, — с трудом выговаривал фельдкурат, покушаясь упасть на Швейка, — и я не фельдкурат… Я — свинья!.. — прибавил он с пьяной откровенностью. — Пустите меня, сударь, я с вами не знаком! Короткая борьба окончилась решительной победой Швейка; он воспользовался своей победой для того, чтобы стащить фельдкурата с лестницы до парадного, где фельдкурат оказал серьёзное сопротивление, не желая быть вытащенным на улицу. |
