Тео моего любопытства, судя по всему, не разделял. Он охотно поддерживал разговор о том, что нового случилось у общих знакомых, и время от времени взглядом напоминал мне, чтобы я не проговорилась леди Гвендолин о случившемся с нами на холме. Я вовсе не собиралась волновать её этим рассказом, но всё же попыталась подвести разговор к интересующей меня теме, когда мы пили чай с ежевичным вареньем.

— Вы, кажется, не успели что-то рассказать мне о той даме с портрета, — проговорила я. — О леди Вивиан. Мне очень интересно узнать побольше о том, как сложилась её жизнь.

— Если тут планируется экскурс в историю, то я лучше пойду, пока не заснул прямо за столом, — произнёс Тео, зевая и поднимаясь. — С самого детства только и слушаю истории о своих предках, но никогда их не запоминаю. Благодарю за ужин, доброй ночи!

— Мальчишка! — фыркнула леди Гвендолин, когда за Тео закрылась дверь столовой. — Другой бы на его месте гордился тем, что принадлежит к столь древнему и прославленному роду. Так что ты хотела узнать о леди Вивиан, дорогая?

— Вы сказали, что она тоже практиковала магию созидания, — наполнила я, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем и полностью сосредотачивая своё внимание на лице сидящей напротив женщины, на котором промелькнула озадаченность.

— Да, так и есть. Но не она одна. Это достаточно распространённая специализация магии в нашей семье. Странно, что Тео ею не заинтересовался. Что же касается Вивиан Тревельян, урожденной Вивиан Шелтон, то она была одной из самых необычных личностей в истории магических семейств.

— В чём же это заключалось? — боясь слишком сильно надавить на рассказчицу, я всё же позволила себе слегка поторопить её, чтобы узнать побольше.

— Ты ведь знаешь, что раньше такие, как мы, вынуждены были постоянно притворяться и делать вид, что они ничем не отличаются от обычных людей. Отпрысков семей магов с раннего детства учили маскироваться и не выдавать своих способностей, открытое проявление которых могло навлечь неприятности на всю семью. Что же касается Вивиан, то у неё это плохо получалось. Она была слишком яркой, заметной, храброй. Родители давали ей волю, старались развить её способности и ни в чём не давили на дочь, даже не стали заранее заключать договор о её помолвке и тем самым разрешили ей самостоятельно сделать выбор спутника жизни.

— Так и случилось? — поинтересовалась я.

— Да. Они познакомились в этом самом доме. Был праздник, кажется, отмечали чей-то день рождения. Среди приглашённых оказалось немало молодых людей. Вивиан озоровала и веселилась, как обычно, а, познакомившись с Джоном Кристофером Тревельяном, сразу же нашла с ним общий язык. Позже они стали друзьями, а затем и поженились. Именно в нём юная мисс Шелтон обрела родственную душу, и их брак, совершившийся по любви, мог стать предметом зависти любого, кто прожил свою жизнь с почти чужим человеком, заключив союз по договору.

При этих словах леди Гвендолин пытливо взглянула на меня, и я смущённо опустила глаза. Разумеется, для родственницы Тео не было секретом то, что наша помолвка также стала результатом договора между Александром Владимировичем Вороничем и родителями моего так называемого жениха. Подозревала ли она, что нашего на то согласия никто и не подумал спрашивать?

— В их семье появилось двое детей, — продолжала собеседница. — Близнецы. Жить бы да радоваться, но…

— Но? — с замиранием сердца переспросила я.

— Видишь ли, когда я изучала историю рода, в моём распоряжении были только дневники самого Джона Тревельяна. Сама Вивиан записей не вела, а, возможно, они попросту не сохранились.