— Что ж, начнем танцевать от печки, — Иван положил ладони на стол и пошевелил пальцами. — Что-то ручонки затекли. Видно, давно донесение. Тартищеву не писали. — И с самым серьезным видом посмотрел на Алексея. — Книги у Чурбанова сперли дорогие, но запрещенные, как еретические.

И если за это дело взялись орлы Ольховского, этих книг купцу не видать как собственных ушей. Кто их украл, он не подозревает, но его секретарь вусмерть напугался, когда ты ему рассказал об этой ведьме с посохом и о двух ее пособниках в бахотне с красной полосой.

— Как ты сказал? — удивился Алексей. — В какой еще бахотне?

— Бахотня, так эти балахоны называются у раскольников, — пояснил Иван.

— Так ты с самого начала понял, что она из староверов? — поразился Алексей. — А почему молчал?

— А что это меняет? — вполне резонно поинтересовался Иван. — Раскольница она не раскольница, пусть этим Бронислав Карлович занимается, а мы с тобой в отпуске или нет?

— В отпуске, — отмахнулся как от назойливой мухи Алексей. — Выходит, в охранном гораздо раньше нас пронюхали об этих ратниках? Вспомни, ты сам сказал, что Тумак и Кощей наверняка важную птичку на поводке держали?

— Ну, сказал и сказал, и что с того? Девку-то все равно проворонили!

— Но по какой причине они за ней гнались? Возможно, она замешана в краже книг? Хотя ее преследовали днем, а книги украли ночью…

— Давай не будем гадать, как девки на Святках! — Иван хлопнул его по плечу. — Пошли лучше спать. Завтра рано вставать. В десять утра прибываем в Мотылево, там нас будут ждать лошади от Никиты.

Через полчаса они уже спали, каждый в своей каюте. И сны их были не столь безмятежны, как это бывает на второй день отпуска… Они спали, не ведая, что их ждет впереди, а ленивые воды реки уносили пароход все дальше и дальше от Североеланска.

Островерхие шапки лесов и черные гряды дальних хребтов посеребрила луна, выглянувшая из-за туч. Разгулявшийся ветер раскачивал и тряс мохнатые лапы кедров. Его порывы разгоняли и с разбегу выбрасывали на берег мутные волны, которые, шипя по-змеиному, уползали обратно, оставляя на мокрой гальке мусор: кору, разлохмаченные ветки, ошметья грязной, быстро тающей пены. А еще он разносил по свету дымы окрестных деревень, стойбищ инородцев и скитов — тайных убежищ старообрядцев. Они затерялись в тайге и в горах, в надежде уберечь себя и свою веру от Антихриста, который воцарился, по их разумению, на земле после Великого раскола, учиненного патриархом Никоном.

Воет ветер… Гонит пенистые волны… Гнет молодой лес, но стоят, не поддаются его напору кряжистые кедры и узловатые лиственницы… Ветер, небо, ночь… А под звездами — огромный мир, в котором есть место каждому…

Глава 4

Только-только засветлело небо. Подступившую к берегу тайгу окутывал серый туман, но уже кричали петухи, а над трубами темных от мороси изб курчавились первые дымки.

Натужно мычали коровы, звенели о дно подойника струйки молока, блеяли в загонах козы и овцы, лениво перебрехивались собаки. А несколько кудлатых, со слипшейся шерстью псов сидели на косогоре, к которому от пристани вела узкая извилистая тропка, и наблюдали, как подходит пароход и бросает якорь в сотне саженей от берега. Тотчас от него отвалила большая лодка с двумя гребцами и устремилась к пароходу за пассажирами.

На косогоре их дожидалась коляска, запряженная тройкой лошадей, и три казака: один — молодой в форме урядника и Два рядовых — возрастом лет на десять постарше, в овчинных папахах и синих чекменях.