Там он показал себя не самым худшим из русских князей и делал немало разумного: населял Владимир купцами и ремесленниками, заботился о промыслах, построил Успенский собор. Однако не полагался на бояр и старшую дружину и выслал за пределы княжества старших бояр, служивших его отцу. Правил, опираясь на «молодшую дружину», на «отроков», преданных ему лично. По словам летописца, он хотел быть самовластцем Суздальской земли… и, что характерно, он им стал!

Первым на Руси Андрей Боголюбский последовательно опирался не на землевладельцев-бояр, которые от него мало зависели, а на тех, кто зависел лично от него: от данной им земли, от пожертвований и кормлений. Выставляя вон всех, кто служил его отцу, был экономически независим и мог с ним поспорить, Андрей Боголюбский окружал себя лично преданными людьми.

Первым на Руси пытается вторгнуться Андрей Боголюбский и в дела Церкви: выгнать из Ростова неугодного ему епископа Леона и поставить своего епископа, Феодора. Князь хотел даже создать вторую митрополию на Северо-Востоке, помимо Киевской, и все с тем же Феодором, своим человеком во главе. Получилось плохо, потому что патриарх константинопольский новую митрополию основывать отказался, Феодор оказался замешан во множестве преступлений, да к тому же отказался отправить жену в монастырь. Такова была обычная практика — епископу подобает девство, и если священник становится епископом, то жену — в монастырь, дело житейское. Сколько матушек, не пожелавших идти в монастырь, было попросту отравлено, мы уже никогда не узнаем.

Во всех остальных случаях Феодор и впрямь вел себя как преступник, но больше всего подпортила ему репутацию именно эта история… когда он вел себя попросту, по-мужски, в конце концов. За свое «преступление», за то, что не отправил жену в монастырь, Феодор получил в народе презрительную кличку «феодорец белый клобучок» — белый клобук подобал священнику, имеющему приход и живущему в нем с женой.

Никак не поддерживая ставленника князя Андрея, попа Феодора (водились за ним и пытки, и убийства противников), позволю себе все же хотя бы в одном протянуть ему руку: в истории с женой вел он себя, как мужчина, а не как холоп дерзкий и лукавый, которого помани карьерой, он спихнет жену в первый попавшийся монастырь. И не могу отделаться от мысли — попался бы на пути князя Андрея Боголюбского свой человек поподлее, поциничнее, погаже, который отделался бы от жены без лишних проблем, — наложил бы лапу князь и на церковные дела. Как его потомки наложили.

А князь Андрей Боголюбский, даже окружив себя «молодшей дружиной» и «отроками», не остался во Владимире, а построил укрепленный княжеский городок Боголюбово и возле него — знаменитый Спас-на-Нерли, при впадении Нерли в Клязьму. Даже сейчас белокаменное чудо Спаса и Успенского собора производят сильнейшее впечатление. Даже на тех, кто видел Зимний дворец, Кремль и Владимирскую горку в Киеве. А тогда свежий тесаный камень сахаристо сверкал на солнце, и Спас-на-Нерли, поставленный на насыпи, посреди заливного Богородичного луга, при слиянии рек, был виден за десятки верст. Храм был первым, что бросалось в глаза купцам, послам, боярам и дворянам, приезжавшим в Боголюбово или Владимир, поднимавшимся за этим по Клязьме или спускавшимся по Нерли.

Князь получил прозвище Боголюбский. Истово религиозный, он не пожалел денег на Спас-на-Нерли и на Успенский собор, искренне интересовался делами Церкви, вел долгие беседы с учеными-богословами. Лично меня не удивляет большая религиозность этого нарушителя традиций: пока действуешь как часть группы, клана или рода — все просто. Группа, клан или род несут ответственность и за то, что происходит с тобой, и за результаты твоих дел.

А вот если ты сам, лично творишь нечто, то ты, получается, лично стоишь перед миром… Не в составе рода и семьи, не как часть правящего клана.