Изменить размер шрифта - +

— Это еще зачем? — не понимает Марина, уже давно воспринимающая мужчин сквозь призму профессионально дозированных «оооох» и «ахххх».

Марина — классическая красавица. Такая красавица, что, глядя на нее, захватывает дух (ну или хочется повеситься на собственных чулках — в зависимости от половой принадлежности и крепости нервов любующегося). У нее нет подруг, кроме нас. У таких женщин по закону природы подруг быть не может. Ей повезло, что я пофигистка, a Len'a (crazy) влюблена в саму себя настолько искренне и взаимно, что давно утратила досадную женскую способность к адекватному сравниванию.

— А у Глаши депрессия, — щурится Лена, — ей кажется, никто ее не понимает.

— Ну что ты сразу… — досадливо морщусь я, — скорее, это апатия. В моей жизни уже давно ничего не происходит.

— А чего ты хочешь? — удивилась Маринка. По-моему, из нас ты единственная лишена амбиций.

— В социальном плане — возможно. Но когда я три года назад с огромнейшим скандалом уходила из дому, — при этих воспоминаниях я всегда мрачнею и так заметно, что, по словам окружающих, словно старею на десять лет, — тогда мне казалось, что впереди — полнокровная жизнь! Viva свобода и независимость! Примерно тогда же я познакомилась с вами… И все это было так необычно, так весело! А потом прошло время, но ничего не изменилось.

— Может быть, тебе пропить курс витаминчиков? — проявляет заботу Марина.

— Может быть, это первые ласточки старости? — осеняет меня.

— Ага, в двадцать пять лет, — фыркает Лена, — еще скажи про то, что вчера заметила морщинку, ну или там про целлюлит. И я перестану с тобой общаться.

— Значит, влюбиться хочешь, — задумчиво повторила Марина.

— А то, — я осторожно сбила пепел кончиком ногтя, — лучший курс витаминчиков — это хороший секс с человеком, который хоть немножко тебя волнует. А у меня уже полгода нет никого. Товарищ, с которым познакомилась в пельменной «Моня», не в счет. Во-первых, наутро безо всяких объяснений исчез. А во-вторых, он слишком много пил, чтобы я хоть немного об этой утрате сожалела.

Правило городского выживания № 1: если ты не помнишь имени мужчины, с которым переспала, значит, никакого мужчины и вовсе не было.

— Хорошо, что не спер ничего, — тоненько хихикнула Len'a (crazy), — а то вот одна моя знакомая на прошлой неделе подцепила в «Галерее» мужика, с виду очень даже ничего. Привезла его к себе, на тайную квартиру, которую втихаря от своего мужика снимает. Знаешь, такая огромная хата с выходом на крышу. Кстати, крыша там тоже выкуплена и на ней построена беседка — такая красота: белоснежные норковые шкуры, позолоченные лавочки. Но не суть важно. Развлеклись они, значит, по полной программе. Он ей дал какую-то таблетку — у нее чуть ли не из ушей пар шел от возбуждения. Какой-то более усовершенствованный вариант «Виагры», ему из Токио привезли. А потом она вырубилась так, что пошевелиться не могла. Наутро очнулась, обнаружила, что все ценные вещи куда-то запропастились. И норковые шкуры, и ее драгоценности, и бутылки из домашнего бара. А там, между прочим, был коньяк стоимостью четыре тысячи долларов. Даже сапоги ее спер, представляете?! Сапоги! Впрочем, вам не понять.

Len'a (crazy) в последнее время часто бывает бестактна. Ее демонстративное выпячивание богатства обосновано вовсе не стервозностью или желанием нас унизить. Просто богатство это (вместе с любовником по прозвищу Пупсик) свалилось на ее коротко стриженную голову так внезапно, что она не успела на него нарадоваться, поэтому мы на нее не обижаемся.

Len'a (crazy) — вовсе не сноб, косо поглядывающий на тех, кто искренне считает «Советское» шампанское напитком богов и покупает обувь на распродаже в магазине «Ж».

Быстрый переход