Он объяснил, что исследуя свое прошлое, маги его линии тщательно
отмечали основной абстрактный порядок своего знания.
- В магии существует двадцать одно абстрактное ядро, - продолжал дон
Хуан - далее имеется множество историй, основанных на этих абстрактных
ядрах, историй о нагвалях нашей линии, сражавшихся за понимание духа.
Пришло время раскрыть тебе абстрактные ядра и магические истории.
Я ждал, что дон Хуан начнет рассказывать мне истории, но он сменил
тему и вновь вернулся к объяснению сознания.
- Подожди минутку, - запротестовал я. - а как же с магическими
историями. Ты расскажешь мне их?
- Конечно расскажу, - ответил он. - Но это не те истории, которые
можно рассказывать как сказки. Тебе предстоит продумать через них свой
путь, а затем переосмыслить их - прожить их заново, так сказать.
Наступило долгое молчание. Я стал очень осторожным и боялся, что если
вновь начну настаивать на том, чтобы он рассказал мне истории, мне
придется взять на себя ответственность за то, о чем я позже буду сожалеть.
Но любопытство оказалось большим, чем здравый смысл.
- Ну что же, продолжим эту тему, - проквакал я.
Дон Хуан, явно уловив суть моих мыслей, злобно усмехнулся.
Он встал и дал мне знак следовать за ним. До этого мы сидели среди
каких-то сыпучих скал на дне оврага. Было около пяти часов вечера. Небо
потемнело и стало облачным. Низкие, почти черные дождевые облака неслись
чуть выше вершин на восток. В сравнении с ними облака в вышине создавали
впечатление, что небо к югу проясняется. Немного раньше шел ливень, а
теперь казалось, что дождь отступил в свое убежище, оставив вместо себя
только угрозу.
По идее я должен был замерзнуть до костей - было очень холодно. Но мне
было тепло. Когда я вцепился в камень, который дон Хуан дал мне подержать
я понял, что ощущение тепла в почти ледяной мороз было знакомо мне, хотя и
удивляло меня каждый раз. Как только я начинал замерзать, дон Хуан давал
мне подержать ветку или камень, либо засовывал под мою рубашку на верхнюю
часть грудной кости горсть листьев, и это было достаточно, чтобы повысить
температуру моего тела.
Я безуспешно пытался самостоятельно восстановить эффект его помощи.
Как-то он сказал мне, что это не помощь, а его внутреннее молчание,
которое делает меня теплым, причем ветви, камни и листья использовались
как прием ловли моего внимания и поддержания его в фокусе.
Быстро передвигаясь, мы влезли на крутой западный склон горы и почти
у самой вершины достигли скалистого уступа. Мы находились в предгорье
высокого горного хребта. Со скалистого уступа я увидел, что туман начал
смещаться к южному концу долины, которая расстилалась под нами. Низкие,
тонкие облака, казалось, наступали на нас, срываясь с черно-зеленых
высоких горных вершин и соскальзывая на запад. После дождя, под темным
облачным небом, долина и горы к востоку и югу казались покрытыми мантией
темно-зеленого безмолвия. |