В Бруклине есть школа для детей с умственными нарушениями. Она называется Чаш. Некоторые дети проводят в Чаш все свои школьные годы, другие со временем переходят в обычные школы. На одном благотворительном обеде, целью которого был сбор пожертвований для школы, выступил отец одного из учеников, и его речь произвела столь сильное впечатление на присутствовавших, что они нескоро ее забудут. Произнеся слова благодарности в адрес школы и ее работников, всецело преданных своему делу, этот человек воскликнул: «Где совершенство в моем сыне Шайе? Все, что создает Бог, должно быть совершенным. Но мой сын не способен понимать вещи, как другие дети. Он не способен запоминать факты и цифры, как остальные. Где же тут совершенство?» Присутствующие сидели тихо, смущенные и потрясенные заданным вопросом и горечью, звучавшей в голосе выступающего.

Но тот сам ответил на свой вопрос. «Я верю, — сказал он, — что когда Бог дает жизнь такому ребенку, он стремится усовершенствовать реакцию людей на такого ребенка». После этого он рассказал про своего сына Шайю следующую историю.

Однажды они с сыном шли мимо стадиона, где знакомые мальчишки Шайи играли в бейсбол. Шайя спросил у отца: «Может, они примут меня поиграть?» Отец знал, что его сын не отличался спортивными задатками и что сверстники вряд ли захотят видеть его в своей команде. Но он также понимал, что если Шайю все же возьмут в игру, это очень приободрит его в моральном плане, поможет ему почувствовать себя не хуже других. Он подошел к одному из мальчиков и спросил, нельзя ли Шайе принять участие в игре. Мальчик огляделся, желая посоветоваться с товарищами, но рядом никого не оказалось. Тогда он взял ответственность на себя и сказал: «Мы проигрываем шесть перебежек, а идет уже восьмой период. Думаю, он мог бы нам помочь. А в девятом периоде попробуем поставить его отбивающим».

Шайя и его отец очень обрадовались. Шайе сказали надеть перчатку и играть центральным филдером. К концу восьмого периода команда Шайи сумела сделать еще несколько перебежек, но все еще отставала на три очка. Во второй половине девятого, последнего, периода они еще набрали очки, и когда подошел черед Шайи отбивать, его команда имела два аута и все занятые базы с потенциальной возможностью заработать «большой шлем», четыре очка. Неужели команда действительно поставила Шайю отбивающим в столь важный момент игры, рискуя потерять последний шанс на победу?

Как ни удивительно, да. Все понимали, что обречены, — ведь Шайя не умел даже биту держать как следует, не говоря уже о том, чтобы отбить ею мяч. Но когда Шайя занял позицию, подающий сделал несколько шагов вперед и бросил предельно мягкую «свечку», чтобы дать Шайе шанс попасть по мячу битой.

Однако Шайя, неуклюже размахнувшись, промазал. Один из игроков его команды подошел к Шайе, и они вместе ухватились за биту. Питчер снова сделал несколько шагов вперед и столь же аккуратно подал следующий мяч. Шайе при помощи товарища удалось кое-как попасть по нему битой, и мяч упал на землю прямо в ноги подающему. Питчер подхватил мяч и мог легко бросить его первому бейсмену, а тот так же легко выбил бы Шайю, на чем игра и завершилась бы. Но вместо этого питчер бросил мяч далеко в поле. Все закричали: «Шайя, беги на первую базу! Давай!» Шайе еще никогда в жизни не приходилось бежать на первую базу. В испуге широко раскрыв глаза, он побежал. К тому времени, когда он добрался до первой базы, мяч был уже в руках у одного из полевых игроков оборонявшейся команды.