— Это очень серьезное обвинение, — произнес бармен.

— Он сказал, что получает товар у тебя. Призмы радости, удовольствия, смеха, грусти, предвкушения.

— Пусть повторит при всех, — пожал плечами хозяин «Радости». — Думаю, посетители должны знать, кто на самом деле их обслуживает. Некоторые приходят в «Радость» каждый день на протяжении многих лет. Пусть знают.

— Да, было бы интересно узнать, откуда у вас такие сведения, — поднялся со стула грузный мужчина с крупным лицом. На груди у него красовался немного потрепанный знак: меч и оплетающая его цепь. В Сенате это означало бы, что он имеет прямое отношение к полицейскому комитету.

— Ты стражник? — спросил Джастис.

— Сержант Форин, — он улыбнулся насмешливо. — К вашим услугам.

— Вот два свидетеля, вот преступник, вот доказательство, — парень бросил стражнику стальной цилиндрик.

— Да, полный набор, — Форин спрятал призму в карман.

Из–за столов встало еще несколько человек. Посетители вдруг засобирались куда–то. За полминуты трактир опустел наполовину.

— Эй, ребята! — Ильса хлопнула в ладоши, и пламя в камине, а также все до одной свечи потухли в одну секунду. Еще один хлопок — в воздухе возник огненный шар размером с Плишкину голову. Все взгляды остановились на девушке. Не Коул, конечно, но и этой своей ученицей Кравен мог бы гордиться. — Не так быстро!

Потянувшийся к карману собутыльник Форина с криком отдернул руку, а после стал судорожно скидывать с себя дымящуюся куртку.

— У кого еще лишние амулеты? — спросила Ильса. — Может, не будем дергаться?

— Да–да, мы ничего против честной торговли не имеем, — Санея подошла к подруге. — Собственно, если уж речь зашла о торговле… Мы ищем одного человека. Господина Нимеца. Нам его рекомендовали как весьма умелого специалиста. Вы не подскажете?

Санея была рада, что Джастис не стал говорить: «У нас не может быть никаких дел с подобным отребьем!» — хотя наверняка подумал. И зря. Сайта ведь не сказала, чем конкретно занимается Нимец. Вдруг он добрый? Карманы его полны сухарей, ладони покрыты трудовыми мозолями, а уголки губ то и дело приподнимаются в понимающей улыбке. Может ведь быть такое? Ну а призмы — просто прикрытие.

— Где нам его найти?

— Я могу проводить, — сказал бармен. Он бросил взгляд на Плишку. — Кого–нибудь одного. Обычная предосторожность.

— О! Не беспокойтесь, мы все понимаем. Я пойду.

Ни Ильса, ни Джастис не посмотрели на нее. Сайта была бы ими довольна, а вот Санея предпочла бы, чтобы они хоть немного за нее испугались. Ну да ладно…

Хозяин «Радости» шел, не оглядываясь на Санею. Мимо «Контрольного четвертования» и «Веселой отрыжки» к одной из дверей, над которой не было вывески.

— Одна не боишься?

— А есть чего бояться?

Отвечать он не стал. Они шли по темному коридору. Санея в уме перебирала имеющиеся у нее амулеты. Список казался внушительным, что успокаивало. Сайта бы, конечно, над ней посмеялась, но девушке все казалось, что кто–то за ними следит. Может, даже сама Сайта. Сидит где–нибудь в темном уголочке и тихо хихикает в свой эстетически идеальный кулачок, наблюдая, записывая в блокнот: «Причина потери тотального контроля над ситуацией заключается прежде всего в том…» Санее даже хотелось бы, чтобы это была правда, но что невозможно, то невозможно. Если бы у подруги не было столько дел в Сенате, она бы отправилась с ними с самого начала.

В какой–то момент трактирщик опять вывел ее на улицу. Санея оторопела, увидев что–то вроде внутреннего дворика, в центре которого располагался двухэтажный особняк, обнесенный высоким решетчатым забором.