– И что, их можно понять – это общая потребность. Одни проникают в вечность через славу, другие – через своё потомство.

– Да кому они сдались там? И ведь чем дрянней человечишка, тем сильней ему хочется наследить!

– У тебя что, девонька, свежие комплексы появились? – поинтересовался Светлан. – Ты б сперва от прежних избавилась.

– Ну не люблю я простаков! – сказала та. – Не-люб-лю. Вот такую фурию из меня сделали. Или даже гарпию.

Усмехнувшись, он возразил:

– Видишь ли, я-то знаю, что в душе ты – добрая девушка. Возможно, имеет смысл почаще напоминать тебе об этом?

– Ну, может быть, – подумав, согласилась Жанна. – Где-то в самой глубине.

В лесу пришлось разделиться – для четырёхзвенной платформы здесь было тесно. Хотя двух шестиногов, своего и соседнего, Светлан оставил в сцепке, чтоб управлять сразу обоими. А что делать? Наедине с таким зверем худощавому Стрелку пришлось бы туго, а Жанна вовсе не стремилась парню помочь, разнежившись на коленях Светлана.

Разговор иссяк. Не слишком комфортно общаться, когда по бокам, в опасной близости, мелькают толстенные стволы, а голоса раз за разом заглушает треск кустов, взламываемых безжалостными шестиногами. Но мчались звери по-прежнему вровень, будто связанные невидимым тросом.

Внезапно кобрис насторожилась, вскинув голову на гибкой шее. Тотчас и Светлан ощутил новый запах, совершенно незнакомый ему и, однако, показавшийся отвратительным.

– Это ещё что за мерзость? – удивился он, притормаживая шестиногов.

– Шарки, – откликнулся Артур, тоже сбрасывая скорость. – Похоже, целая стая. И кого-то они взяли в оборот.

Действительно, на тропе, куда они как раз выскочили, чётко отпечатались следы копыт, ещё совсем свежие. И неслась лошадка во весь опор, перепуганная насмерть.

– Ну ни дня без приключений, – сказал Светлан. – Вот такие у нас, у царей, радости – прямо обхохочешься.

С шарками он пока не встречался, но на картинках видел. Больше всего чудища походили на торпеды, переделанные для охоты на суше, – обтекаемые, приземистые, с длинными телами и мощными лапами. Их акульи пасти легко сминали любые кости, позволяя за секунды одолеть и тура. Почему-то водились шарки лишь вблизи гор, вытеснив из здешних мест как волков, так и зверей покрупней, вроде медведей или пум, и отличались свирепостью, почти равной безумию. Отпугнуть их было ещё труднее, чем убить.

– На кого люблю охотиться – это на охотников, – проворчал король, поворачивая своего зверя. – Ну, вперёд!

Впрочем, понукать шестиногов не требовалось. Низко пригнув головы, они мчали по следу, точно оголодавшие хищники. На зелень звери уже не обращали внимания, предвкушая трапезу посытней. Их бег сделался ещё стремительней, хотя казалось: куда больше? Изгибам тропы всадники следовали не строго и где можно срезали углы, проторивая новые ходы в непролазных зарослях, – такие столкновения бронированных тел с хлипкими растениями напоминали взрыв. Любопытно, а какие мощности развивают шестиноги? По ощущениям, как у лучших каров – эдак под тысячу лошаков. Неужто и впрямь? Что-то запредельное!..

К счастью, гнать пришлось недолго. Развернувшись в ряд, четвёрка шестиногов единой волной вырвалась к речному обрыву и тут затормозила, вспахав когтями землю. Всё-таки они опоздали с помощью – в том смысле, что управились без них.

Схватка произошла на самом берегу и была, судя по всему, жаркой. Во всяком случае, после неё победитель захотел охладиться в прозрачном потоке и смыть с себя кровь – к счастью, чужую. А тут, как нарочно, и зрители подоспели.

Поглазеть, кстати, было на что: сложение без единого изъяна, бронзовая кожа, под которой перекатывались мышцы отменной формовки, копна тёмных волос, отливающих медью.