А если это ребенок Акиры?! Тогда сбудется желание проклятого Ясуми – именно его потомки будут властвовать в Сэтцу! Нет, лучше об этом не думать!

– Я позволю тебе выкормить сына, а потом ты поедешь к себе домой! – сурово изрек Нагасава, возвращая ребенка Кэйко.

Он устроил праздник в честь рождения долгожданного сына, где Кэйко, несмотря ни на что, были оказаны все полагающиеся почести.

Нагасава принял ребенка. Теперь нужно было заставить его сделать еще кое-что. Почти каждый вечер Кэйко лежала без сна и прислушивалась. Она ждала того, чего прежде боялась: она хотела, чтобы господин пришел в ее комнату и лег к ней в постель.

Однажды вечером Нагасава поднялся на одну из башен. Он стоял, не обращая внимания на пронзительный ветер, глядел вдаль и думал. Ночи стали долгими и холодными, случалось, весь день, с утра до вечера, бушевали нескончаемые, упорные дожди и ветра. Вот и сейчас из темноты доносился грозный и ровный шум сосен.

Нагасава вспомнил Тиэко-сан. Он хорошо понимал, почему она покончила с собой. Ее время прошло, было слишком очевидно, что Кэйко победила.

Он усмехнулся, подумав о том, как позволил Тиэко-сан освободить Акиру. Разумеется, ему донесли – только женщины способны полагать, будто такое можно скрыть! Он не стал ей мешать. Иногда жизнь подаренная может стать худшим наказанием, чем отнятая. Должно быть, мальчишка бродит по дорогам один-одинешенек, без роду без племени!

Нагасава чувствовал, как лицо раскраснелось на холодном ветру. Постояв еще немного, он спустился и лично проверил посты. Крепость казалась неприступной – это было то, что без преувеличения строится на века: сложная линия обороны, лабиринты проходов по дворам замка, сложенные из мощных тесаных камней стены, обитые медными пластинами двойные ворота.

Обойдя свои владения, Нагасава отправился во флигель. Там он сказал Кэйко:

– Ты останешься здесь. Я не стану брать других женщин – с меня хватит этой истории. За тобой будут следить: один неверный шаг – и пощады не жди! И еще: ты родишь мне второго сына, нескольких сыновей!

Кэйко ничего не ответила, лишь скромно опустила ресницы, но после, когда Нагасава жадно ласкал ее юное, жаркое, освободившееся от бремени тело, страстно прошептала:

– Да, да, да!

Дочь купца Хаяси хорошо знала, когда все-таки нужно сказать «да».

Как-то раз, в один из ясных зимних дней, Акира увидел юного Мацуо, сына Като, входящим в лавку, где продавались ткани, веера и разный женские безделушки. Очевидно, Мацуо решил купить подарок для своей невесты: говорили, он собирался жениться на девушке из знатной самурайской семьи. Хотя Акира не считал предосудительным, что мужчина хочет сам, не доверяясь слугам, выбрать подарок для женщины, он укрылся за стеною лавки, а когда Мацуо вышел, нагнал молодого воина и сделал вид, что случайно увидел его идущим по дороге. В пору жизни у Като Акира почти подружился с Мацуо, потому сейчас они заговорили друг с другом легко и просто.

– Я слышал, скоро будет большая война, – сказал Мацуо. – Со всех крупных княжеств в Киото стягивают войска. Надо полагать, господин Аракава тоже соберет армию и отправится в столицу отстаивать интересы сегуна!

– Это хорошо, – отвечал Акира, – я еще не участвовал в крупных сражениях. А в чем суть спора?

– Да не все ли равно! Я буду счастлив отдать жизнь за князя! – горячо произнес Мацуо.

И все-таки он коротко рассказал Акире историю отречения Асикага Есимаса в пользу своего брата и изложил суть претензий сторонников передачи верховной власти представителям новорожденного сына бывшего сегуна.