Несколько месяцев ушло на разработку программы эксперимента и подбор участников. К середине второго года работы у Адама уже были ощутимые результаты. Однако сам механизм был ему не ясен. Адам получил ответ на вопрос, который не мог пока еще четко сформулировать.

Хотя наука в жизни Адама играла важную роль, все-таки главное место он отводил семье. А тут, в отличие от дел в лаборатории, все обстояло далеко не так благополучно.

В отличие от мужа, одержимого отцовством, Тони не задавалась целью стать лучшей матерью для своего ребенка. Адам с трудом мирился с ее отношением, он утешал себя тем, что это временное явление, что его надо пережить, и тогда они сблизятся еще больше и станут еще сильнее любить друг друга. Он отказывался видеть то, что происходило в действительности.

Им все меньше было что сказать друг другу.

12

Изабель

ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ДЕВОЧКА СТАНОВИТСЯ СТУДЕНТКОЙ БЕРКЛИ

Вундеркинд на физфаке

(Из материалов Ассошиэйтед Пресс)

Двор Калифорнийского университета всегда был окрашен в торжественные тона. Но вчера на несколько часов он погрузился в атмосферу подлинной коронации.

В этот день регистрировались первокурсники, и все студенты от мала до велика столпились у входа, мечтая хоть одним глазком глянуть на юную леди, вознамерившуюся вписать новую страницу в историю университета.

По сравнению со зрителями двенадцатилетняя Изабель да Коста держалась куда более собранно, когда шла по огороженной канатами дорожке, специально обустроенной университетской полицией в предвидении ажиотажа по поводу появления самой юной первокурсницы за столетнюю историю этого прославленного вуза.

Сопровождаемая своим отцом, сорокашестилетним физиком-лаборантом, Изабель держалась не по возрасту строго.

Из толпы фотографов, жаждущих подобраться поближе и сделать удачный снимок, неслось: «Посмотри сюда, Изабель!» и «Улыбочку, детка!» — а та невозмутимо прошествовала во двор университета, чтобы зарегистрироваться в списке первокурсников 1988 года…

Парадоксально, но если кто и не спал всю предшествующую ночь, так это был Реймонд. В то время как Изабель, обнявшись с мишкой, мирно посапывала в соседней комнате, он до утра прошагал из угла в угол.

Рей и сам не понимал, с чего он так разволновался.

Но, покопавшись в сокровенных уголках собственной души, он был вынужден смириться с неизбежным. «Уже завтра что-то изменится. Сегодня дочь еще принадлежит мне. Наутро она станет принадлежать всему миру». Почему-то при этом Реймонд забывал о том, что сам повинен в этой шумихе.

Декан Кендалл заранее предвидел определенный ажиотаж и дал журналистам тридцать минут — «ни секунды больше», — чтобы задать юному дарованию свои вопросы.

Без нескольких минут двенадцать Изабель ступила под лучи софитов. Реймонд же, что было для него нехарактерно, остался в тени.

— Мы слышали, вы собираетесь специализироваться в физике, Изабель. Не скажете, почему вы отдали предпочтение именно этой научной дисциплине? — поинтересовалась Натали Роз из «Юнайтед Пресс Интернэшнл».

— Это довольно трудно объяснить, — ответила девочка, заглушаемая треском фотокамер. — Меня всегда тянуло докопаться, как устроен мир. В три года я разобрала часы-кукушку.

Одобрительный смех.

Корреспондент «Нью-Йорк таймс»:

— А как ваши занятия музыкой? Вы планируете играть в университетском оркестре?

Изабель мельком взглянула на отца и ответила:

— Только если мне дадут там солировать. И исполнять «Весну» и «Лето» из «Времен года».

Снова смех. Она всех очаровала.

Появившиеся на другой день статьи были написаны с учетом целевой аудитории.