Агент, который купил билет вместе с американцем, сидел сзади, это был невысокий и жилистый, загорелый, бородатый мужчина, обнявший объемистую сумку с товаром, и настороженно смотрящий по сторонам, как будто кто-то хотел отнять у него сумку с товаром. В сумке был дорогой и не слишком крупный товар, так называемые «вокмены», небольшие магнитофоны, которые надо было подвесить на пояс, и они играли музыку со стандартной кассеты, последний писк моды кабульских базаров, на которых стало меньше шурави, но сами афганцы стали жить лучше и покупать больше. Тридцать девять вокманов, которые этот человек купил здесь, в приграничье, ровно тридцать девять и один точно такой же, который он привез с собой и положил в ту же сумку. Потому что где лучшего всего спрятать дерево — как не в лесу.

В нескольких машинах от автобуса к колонне присоединился пикап, в нем сидели еще двое пуштунов…

Ровно в одиннадцать часов по местному времени — колонна тронулась.

Афганистан, Кандагар. Аэродром. 12 июня 1988 года

Аэродром Кандагара, почти полностью уничтоженный во время афгано-пакистанской войны — быстро восстановили, но не до конца. Старое здание управления полетами решили не трогать, построили новое. На нем, почти разрушенном — теперь была грубо сработанная плита из афганского мрамора, на которой были выбиты имена погибших здесь, в жестоком и неравном бою с душманами и солдатами регулярной пакистанской армии. Теперь — это был памятник, и в развалинах — всегда стоял накрытый кусочком хлеба стакан с техническим спиртом, который сливали с самолетов. Это было именно то, что пили покойные при жизни, этим поминали их и в смерти…

Уаз — 469 батальона аэродромного обслуживания выкатил на залатанную военными строителями полосу нечто странное. Это был самолет, размером примерно с Як-52, только без кабины. Тот же самый движок от Яка, длинные крылья, позволяющее самолету дольше оставаться в воздухе, фюзеляж, в котором место пилота занимало топливо. На самолете была разведывательная аппаратура последнего поколения и аппаратура, позволяющая передавать данные (в том числе видеосигнал) либо на самолет — ретранслятор, либо на наземный пост управления, размещавшийся в обычном КУНГе с антеннами.

Это и был аппарат «Ворон», произведенный МОЭПО, Московским опытно-экспериментальным производственным объединением, созданным при поддержке людей из ЦК КПСС на московском заводе «Знамя труда», производящем самолеты Миг. Началось все с того, что нескольким молодым инженерам попал в руки аппарат, который упал в расположении сирийских войск в восемьдесят втором году, во время войны с Израилем. Тупая советская привычка все засекречивать обходилась дорого — если бы не настойчивость одного из выпускников МАИ, искавшего тему для дипломной работы — этот аппарат так бы и пролежал в спецхранилище без толку. Советские инженеры просто не понимали, зачем советской армии нужен разведывательный аппарат, который можно сбить удачной очередью из пулемета — им подавай сверхвуковой «Ястреб» Туполева, который запускался с четырехосной машины. Урок долины Бекаа, когда благодаря наведению с таких вот аппаратов была наголову разгромлена мощнейшая система ПВО — впрок не шел… по крайней мере до какого-то момента. Истратив несколько литров спирта, выпускник МАИ все же сумел ознакомиться с примитивным творением израильской военщины и сварганил примерно такой же аппарат — только на восемьдесят процентов состоящий из уже освоенных советской промышленностью компонентов. Защита дипломной работы едва не провалилась.