Немного погодя я заметил, что полип направляется ко мне. Перепуганный, я схватил с пола часть уже смонтированного механизма и кинул в приближающегося полипа. Тот, удивившись, остановился. Ободренный первым успехом, я принялся бомбардировать разбориста всем, что было под рукой. Обескураженный полип пытался хватать части на лету и снова класть их на транспортер, явно отказавшись от намерения поймать меня. Я услышал шепот серых конусов: «Разборист неисправен. Серый цвет, серый цвет. В лом, в лом…» Конусы знали, что к чему. Через минуту появились другие полипы и, преодолевая сопротивление пришедшего в негодность разбориста, сняли его пластико-губчатую оболочку и что-то сделали внутри, видимо остановили силовой механизм. Брошенный в трубу разборист полетел вниз, навстречу своей судьбе. Таким образом, я стал невольным свидетелем царящего на планете безжалостного закона отбора, определяемого различием клейм и обозначений и, кажется, лишь незначительными внешними признаками. Зачем все это?

Но думать было уже некогда. Ко мне опять приближались. Однако полипы не кинули меня в трубу, а затащили в освещенную сине-зеленым светом камеру. Шивы на гусеницах уже поджидали меня, явно уведомленные о случившемся.

— Оно не годится в монтажеры, но проявляет сообразительность, — заметил один.

— Может, его удастся использовать для новой модели проектира?

Я опасался, что они опять вернутся к мысли содрать с меня кожу.

— А зачем вам новая модель? — вставил я.

— То есть как зачем? Нас спроектировали уже довольно давно.

— Разве вы плохо выполняете свои функции, разве вы неисправны? — спросил я, вспоминая то, что слышал у монтажеров.

— Мы исправны, но нас спроектировали давно.

— Кто же вас спроектировал?

— Проектиры. Предыдущая модель проектиров.

— А что с ними?

— Сданы в лом.

— Они неисправны?

— Исправны, но эта модель уже устарела.

— А что станет с вами, если вам удастся разработать новую модель проектира?

— После того как будет изготовлена новая модель проектира, нас отправят на переплавку.

Должен признаться, что у меня по коже побежали мурашки. Я оказался на планете спятивших кибернетических существ, которые воспроизводили последующие поколения с полным сознанием собственной обреченности.

— А вы хотите, чтобы вас отправили на переплавку? — спросил я.

Они не поняли. Я постарался объяснить по-другому:

— Ну что вы предпочитаете, чтобы вас отправили на переплавку сейчас или позже, потом?

Теперь до них дошло. Шивы некоторое время раздумывали, наконец один из них ответил:

— Позже, позже.

— Почему же вы в таком случае работаете над новыми моделями проектиров?

— Они более удачные, могут создавать новые модели монтажеров.

— А что вообще делают монтажеры?

— Монтируют других монтажеров, а также проектиров и разбористов.

Я продолжал эту странную, жутковатую беседу, зная, что стоит мне ее прервать, как шивы примутся — в буквальном смысле слова — сдирать с меня шкуру.

— Но зачем вам так много монтажеров, проектиров и разбористов? — спросил я, используя их своеобразную терминологию.

— Нам много не надо. Просто старые модели постепенно отправляются в лом.

— В таком случае зачем вы вообще проектируете новые модели?

— Как это зачем? Завод должен работать.

— А разве завод не может выпускать что-либо другое?

— Но ведь ничего другого не существует.