— Накаркали журналисты, — услышал директор ФСБ приглушенный голос сидевшего рядом начальника СВР и согласно кивнул головой.

— У нас нет уверенности, что бомбы похищены, — решил все-таки вмешаться директор ФСБ. — Пока речь может идти только о несанкционированном перемещении их с места на место. Система охраны в Центре такова, что практически исключает любую возможность неконтролируемого вывоза оружия за его пределы.

Он не стал говорить Президенту про двух погибших ученых, подозрения прокуратуры, найденные подтверждения их умышленной смерти, арест начальника службы охраны полковника Сырцова. Все это были уже частности: главное — что исчезли ЯЗОРДы, которые, по всей логике, никак не могли исчезнуть.

— Нужно дать указание пограничникам, чтобы усилили наблюдение за государственной границей, — предложил директор ФСБ, — на тот случай, если заряды все-таки покинули территорию Центра.

— Покинули или нет? — повысил голос Президент.

— Пока у нас не будет полной гарантии, мы должны предусмотреть все меры, — твердо сказал директор.

— Почему не вызвали руководителя пограничной службы? — спросил Президент, обращаясь к своему помощнику по вопросам обороны.

— Он не входит в список лиц, имеющих доступ к этой информации, — пояснил тот, — мы согласовывали список с ФСБ.

— А министр иностранных дел? — вспомнил Президент. — Он тоже не входит?

— Он еще не вернулся из Страсбурга, — напомнил премьер.

— Такой шум в газетах поднимется, — поморщился Президент.

— О случившемся в Центре не знает никто, — твердо возразил директор ФСБ. — Мы принимаем особые меры к абсолютному пресечению всех возможных слухов. Центр полностью блокирован и объявлен на особом карантине. Все связи с внешним миром идут только через нашу службу.

— Это правильно, — согласился Президент, — а то опять журналисты будут всякие гадости писать. И получится такой скандал на весь мир.

— Это их главная задача, — поддакнул ему премьер. — Обеспечить полную секретность.

— Сколько вам нужно времени, чтобы разобраться в случившемся? — спросил Президент.

— Две недели, — чуть подумав, ответил директор ФСБ.

— Вы с ума сошли, — вмешался вдруг премьер, лучше многих представлявший себе опасность ситуации. — Две недели бомба будет неизвестно где, может, в руках у террористов. Это очень много.

— Неделя, — кивнул Президент, — и через неделю вы мне доложите, что там все в порядке. Если они не могли пропасть, значит, их нужно найти. А если пропали, — он нахмурился, — тогда найдите преступников, которые их похитили. — Он помолчал и вдруг спросил: — В Москве их могут применить?

Оказывается, он видел проблему не хуже остальных. Просто привычно умел держать себя в руках. В кабинете наступила тишина, все боялись даже пошевелиться в своих креслах. Директор ФСБ тяжело вздохнул. Нужно было говорить правду.

— Если их сумели вынести из Центра, если сумели привезти в Москву, то они могут быть применены где угодно, — честно ответил он.

— Значит, их могли переправить и в Москву, — подвел неутешительный итог Президент.

Он сказал это тише обычного, словно приглашая других осознать размеры катастрофы, грозившей всем в случае применения подобного оружия в Москве.