– Хорошая девочка. – Дэниэл улыбнулся так искренне, что у меня внутри все сжалось. – Знаешь, ты одна из самых смелых моих пациенток.

Я выдавила из себя смешок:

– Готова поспорить, ты говоришь это всем своим пациентам.

Дэниэл усмехнулся:

– Ты права. Но в твоем случае я действительно так считаю.

– И это ты тоже говоришь всем подряд, – ответила я с усмешкой и направилась в спальню, где меня ждал ненавистный купальник.

Когда я наконец набралась смелости и вышла из своей комнаты, Дэниэл уже разложил массажный стол в гостиной. Я замерла, но когда он взглянул на меня, улыбка на его лице была такой же, как и всегда. Как будто все в порядке. Ни секунды неловкости. Он даже не вздрогнул. Лишь похлопал рукой по столу.

Вот поэтому я и люблю врачей. В ожоговом центре Бостона все были такими, как Дэниэл. Они воспринимали меня всего лишь как очередного пациента. Пока я находилась там, у меня даже сложилось обманчивое впечатление, что жизнь после аварии не так уж и ужасна.

Я улетала из Бостона в Лос-Анджелес в ботинках, брюках и рубашке с длинным рукавом. Шрамы были видны только на правой руке, и ходить пока приходилось с тростью. Так вот, люди вокруг пялились на меня, как будто я инопланетянин с тремя головами. Они перешептывались, кивали в мою сторону и морщились. Поэтому мне даже думать не хотелось, что я когда-нибудь снова смогу выйти из дома в майке и шортах.

Собравшись с духом, я направилась к Дэниэлу, но когда вошла в комнату, меня увидела Дженнифер, которая как раз решила занести нам лимонад. Она ахнула и едва не расплакалась. Поставив стаканы на стол, Дженнифер присела.

– Бедняжка, – прошептала она. – Рич говорил, что все плохо, но я не думала, что настолько… Мне так жаль, Элла! – Взглянув на меня, Дженнифер снова вздрогнула. – Прости, – добавила она и поспешно покинула комнату.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Дэниэл дал мне минуту, чтобы прийти в себя, а затем нежно взял за руку:

– Тебе помочь взобраться?

В любой другой ситуации я попыталась бы сделать это сама, но сейчас позволила ему взять меня на руки и положить на массажный стол. Я легла на живот, потому что мне было неловко смотреть на него: моя мачеха только что в ужасе убежала из комнаты, увидев мое тело.

– Не знаю, зачем отец заплатил за лечение на Аому, – пробормотала я, когда Дэниэл начал втирать масло в мою раздраженную кожу. – Ожоговый центр не так уж и далеко отсюда. Я бы гораздо охотнее ходила туда сама.

Дэниэл немного помолчал, а затем произнес:

– Я бы хотел сказать тебе, что все наладится. Но будет непросто, Элла. Люди всегда реагируют – просто некоторые хуже, чем остальные.

– Слава Богу, хоть этих ведьм нет дома. Дженнифер хотя и бестактная, но по крайней мере пытается быть милой. А когда Ведьма номер один и Ведьма номер два здесь – сам дьявол нервно курит в сторонке.

Дэниэл грустно вздохнул:

– Старайся концентрироваться на хорошем. Зато ты всегда будешь знать, кто настоящий друг, а кто нет. А когда решишь выйти замуж и завести семью, у тебя будет самый лучший муж на свете.

Я усмехнулась. Можно подумать, кто-то теперь захочет со мной встречаться (не говоря уже о том, чтобы провести вместе всю жизнь).

– Не смейся, Элла. Тебя обязательно полюбят. Переворачивайся, – скомандовал Дэниэл. Когда я повернулась, он попытался сделать суровое лицо, но ничего не вышло. – Ты неглупая, остроумная и очень сильная. И красивая.

– Просто ты мой врач. Это твоя работа – говорить мне всякое такое.

Дэниэл не засмеялся. Он пристально посмотрел на меня.