Коблер оделся, упаковал чемодан и кейс. В чемодане лежали смена белья и туалетные принадлежности, в кейсе — револьвер “блэкхаук”, револьвер “магнум”, заряженный патронами для кольта 38-го калибра. В отличие от многих представителей своей профессии, Коблер никогда не избавлялся от пушки после операции и не заказывал новую. Он не расставался со своим “блэкхауком” с 1955 года, когда эти револьверы впервые появились на рынке, и намеревался хранить его при себе, пока не ухлопает кого-нибудь из этой пушки, чего пока еще, однако, не случилось. Когда же такое произойдет, тогда-то он и раздобудет себе новое оружие.

Коблер был в аэропорту уже за полчаса до посадки, купил заказанный билет, сдал чемодан в багаж, а кейс оставил при себе как ручную кладь. Затем стал в очередь сразу же за Ларенни. К счастью, пассажиров было так много, что не выглядело странным, когда Коблер занял место рядом с Ларенни. И сразу же, как только уселся, взял в руки журнал, чтобы не дать Ларенни возможность завязать с ним разговор. После того как самолет оказался в воздухе, Коблер малость вздремнул, положив кейс себе на колени. Он был крупным, крепкого телосложения мужчиной, с грубым топорным лицом и короткими черными волосами, и выглядел как бывший борец — экс-призер, ныне подвизающийся в качестве регионального менеджера компании по сбыту пива. Пассажиры обычно смотрят в иллюминаторы, когда самолет начинает приземляться. Коблер явно очнулся от своей дремоты, когда лайнер пошел на посадку, Ларенни пристально вглядывался в иллюминатор. Точно так же вели себя и остальные пассажиры, кроме двух или трех бизнесменов, которые продолжали читать свои газеты.

Коблер открыл свой кейс и потянул Ларенни за рукав:

— Взгляни на это!

Ларенни повернулся и увидел открытый кейс, не проявляя большого любопытства.

— Загляни в него! — настаивал Коблер.

Ларенни наклонился и заглянул внутрь. Когда же увидев “блэкхаук”, то как-то сразу обмяк и уставился на Коблера выпученными от страха глазами.

— Не принимай близко к сердцу, Ларенни. Это так, на случай... — Коблер говорил тихо и спокойно.

— На случай? — Ларенни был на грани паники, но инстинктивно придерживался тона Коблера. — На случай чего?

— На случай, если у Хенкса окажется сообщник.

— У Хенкса? — Ларенни никак не мог взять в толк, откуда этот совершенно незнакомый ему человек знает его имя, равно как и имя Хенкса, а на все, что не укладывалось в его знании, Ларенни смотрел как баран на новые ворота. — Никак не пойму, о чем это вы толкуете?

Коблер придвинулся плотнее.

— Семьдесят пять штук, — прошептал он, — в пиджаке…

— Что?!

— ...который на тебе.

— Иисус Христос! — только и пролепетал несчастный Ларенни. — Что вы за дьявол?

Колеса самолета коснулись посадочной полосы, отскочили от нее и вновь коснулись. Ларенни и Коблер затряслись в своих пристяжных ремнях. Когда самолет затих, Коблер сообщил:

— Я твой телохранитель. Нам только что стало известно, что этот самый Хенкс намеревался дать тягу с деньгами.

— Да он просто спятил! Они же в один миг до него доберутся!

Ларенни и сам подумывал не раз сделать ноги вместе с деньгами, но всегда хоронил эту идею, так как знал, что мафия будет искать его повсюду, пока не доберется до него, а в том, что его найдут, не было сомнения.