Стараясь говорить как можно тише, Паркер приказал:

— Поднимись на ноги!

Стерн попытался, но самостоятельно этого сделать не смог. Паркер помог ему распрямиться. Оказавшись на ногах, Стерн смог стоять, только опершись рукой о стену. Голова его поникла, упираясь подбородком в грудь, глаза были полуоткрыты. Слушать он тоже был в состоянии. И Паркер обратился к нему:

— Я сейчас выйду за дверь, а ты начинай спускаться вот по этим ступенькам. Ты слышишь меня? Как только я выйду за дверь, начинай спускаться вот по этим ступенькам!

Стерн понимающе кивнул.

Довольный, что добился хоть этого, Паркер отступил назад, открыл дверь, остановился в проеме и проследил, как Стерн сделал первый шаг по направлению к уходящим вниз металлическим ступеням. Затем повернулся, закрыл за собой дверь и стал уже пересекать холл в обратном направлении, когда услышал у себя за спиной глухой стук упавшего тела:

Стерн все же не удержался на ногах.

Паркер вернулся в номер и обнаружил, что он пуст. Нахмурившись, огляделся и увидел, что и пушка 32-го калибра исчезла. Но пукалка 25-го калибра с глушилкой все еще была на месте. Паркер стоял, глядя туда, где только что лежал его собственный пистолет, и размышлял, что было на уме у женщины. Скорей всего шантаж!

Но он сейчас не располагал временем. Когда она объявится опять, тогда он и решит, что делать.

Паркер закрыл дверь и поспешно оделся. Пистолет 25-го калибра с глушителем оттопыривал карман его куртки.

Никаких кондиционеров здесь не было и в помине. Из открытых настежь окон доносилось шумное дыхание спящих, как бы устремляясь к центру двора, а там, за розовыми стенами, смешивалось с тихим шелестом карт и выплескивалось из единственного освещенного заднего окна.

Паркер бесшумно проскользнул сквозь прутья решетчатой ограды и остановился, чтобы вытащить этот дурацкий пистолет киллера из куртки, подумав, насколько же удобней была его собственная солидная испытанная пушка! Паркер вновь и вновь проклинал Бетт за ее побег, однако двигался все дальше, держась ближе к оштукатуренным стенам дома, минуя открытые окна, за которыми шла тайная ночная жизнь его обитателей, свидетелем которой, он оказался.

Дверь под номером двенадцать находилась как раз слева от освещенного окна. Паркер миновал ее и согнулся еще ниже, чтобы заглянуть внутрь поверх подоконника. Там, крошечной коробке гостиной, с широким арочным проход дом в соседнюю, столь же крошечную обеденную залу, бросался в глаза длинный стол, вокруг которого сидело шестеро мужчин, резавшихся в карты. Свет канделябра над столом ярко освещал лица игроков в карты.

Любой из этих шестерых мог оказаться Меннером. Все играюшие были плотными сорокалетними мужиками угрюмого вида, с бледными лицами, характерными для постоянных обитателей Флориды. Они говорили только о ставках, избегая обращаться друг к другу по именам.

Паркер задумался: он должен непременно проникнуть вовнутрь. Окно для этого не годилось — слишком уж было хорошо освещено, да к тому же двое игроков сидели лицом к нему. Он выпрямился, скользнул в сторону и осторожно подергал дверь. Как он и ожидал, она оказалась запертой. Посему с этой стороны двора попасть вовнутрь не было ни единого шанса. Паркер отошел от здания и, обойдя его вдоль периметра двора, выскользнул вновь за решетчатую ограду.

Рэмпон-бульвар был безлюден. По обеим его сторонам протянулись такие же У-образные дворы, повторяющие “Флорал-Корт”. Паркер свернул влево и направился к перекрестку, считая по дороге дворы. “Флорал-Корт” оказался четвертым от угла. Паркер спустился по боковой улице и свернул на подъездную дорогу, пролегавшую позади дворов и отделявшуюся от них рядами гаражей.