|
Губы красные и надутые. Волосы в беспорядке. Глаза широко раскрыты. Да, в таком возбужденном виде ты можешь спокойно сказать им, что это я причина твоего состояния, и они, без сомнения, набросятся на меня с заряженными ружьями. — Харлан дерзко ухмыльнулся и прищурил один глаз. — Но ты ведь не собираешься рассказывать им об этом, не так ли? Потому что тогда мне придется сказать, что ты тоже целовала меня и вела себя так, будто мы уже лежим в постели. Твои братья честные, справедливые люди, они понимают, что такое страсть, и непременно спросят, как ты можешь позволять себе так развлекаться с одиноким мужчиной, когда ты помолвлена с другим. Тогда вся история насчет страстных поцелуев волей-неволей станет известна всем и… — Чмокая губами и покачивая головой, Харлан смотрел на Сейдж с явным сожалением. — Это испортило бы всем Рождество. Мужчины не увидели бы конца футбольного матча. Лори стала бы плакать, потому что ей трудно было бы представить, что ее маленькая девочка могла так забавляться с мужчиной. У Марси от переживаний испортилось бы молоко, а у крошки Джимми началась бы рвота…
— Ты — мерзавец, — с чувством бросила сквозь зубы Сейдж. Сгорая от возмущения, она оттолкнула Харлана и направилась к выходу. — Эй, Сейдж! — Что? — повернулась она. — Ты когда-нибудь вот так целовалась с маменькиным сыночком? — Ха!.. Еще и не так… — с вызовом произнесла Сейдж. — Тогда он круглый дурак! — Ничуть, — рассмеялась девушка.
Чейз дотянулся до лампы на ночной тумбочке и включил свет. Жена лежала рядом с ним на спине и смотрела в потолок. Она потирала рукой живот. Чейз сразу же заволновался. — Что-нибудь не так? — Нет, — улыбнулась Марси. — Сегодня ты переутомилась. Нам следовало из больницы ехать прямо домой. И не надо было слушать доктора и остаться еще в больнице. Вероятно, он хотел освободиться на Рождество. — Успокойся. Я чувствую себя хорошо. Просто я еще не привыкла, что у меня нет живота. Все нормально. Рада, что он уже вышел оттуда и находится здесь, — вздохнула Марси и бросила взгляд на плетенную кроватку, где спал их новорожденный сын. — Нет, не живот лишил тебя сна, — настаивал Чейз, приподнявшись на локоть и глядя на жену. — Время кормить Джимми. У матери появляется шестое чувство, понимаешь. — А, — Чейз опять внимательно посмотрел на нее, стараясь понять дразнящую улыбку. — У тебя на уме что-то другое. Что тебя беспокоит? — Он поднес се руку к губам и стал целовать ей пальцы. — Что? — Сейдж. Чейз в недоумении уставился на жену. — Что с ней? — Не знаю. Поэтому и беспокоюсь. С ней что-то происходит. Но не могу понять, что… — Наверное, ее задело, что Трейвиса не было с ней на Рождество. — Возможно, — задумчиво кивнула Марси. — Но ты так не считаешь. Думаешь, что это что-то более серьезное. — Меня не оставляет ощущение, что Сейдж столкнулась с чем-то очень важным. Она была неспокойна. — Она всегда такая. — Сегодня особенно. Не находила себе места… — Вероятно, еще не пришла в себя после экзаменов. — Может быть. И все-таки я думаю, что это слишком простое объяснение. Все обстоит намного серьезнее. — На что ты намекаешь? — Хм! Я вспоминаю, что чувствовала, когда окончила колледж. Я вдруг поняла, что формально уже взрослая. Мне было страшно. |
