— Убедительно. А у тебя есть алиби? Это очень важно. Если ты с кем-нибудь общался в момент убийства или тебя кто-нибудь видел, то бояться нечего.

— У меня нет алиби, — сумрачно признался Глеб. — Я должен был идти на банкет. Но мне позвонил водитель, перегонявший джип, и сказал, что вернулся раньше времени. Я забрал машину… М-да, стечение обстоятельств не в мою пользу.

— А почему Валь… — чуть не сказала «Валька». — Почему Валентина не пошла с тобой на банкет?

— Голова у нее болела, — зло и презрительно бросил он. — Но и я не пошел, джип для меня важнее оказался, да и работы накопилось. В конторе сидел один, все ушли часов в семь, а машину получил в восемь. Убили их буквально перед моим приходом. Когда я включил свет, этот… Ленька еще шевелился, у него были судороги. Так что у меня нет алиби. Валентина нарочно придумала больную голову, потому что назначила свидание в моем доме. Тварь! Если бы я знал об этом раньше, она бы у меня вылетела как пуля!

«Что заслужил, то и получил», — мстительно подумала Нина. А он тепло посмотрел на нее:

— Я виноват перед тобой, Нинка. Надо увидеть собственные рога, чтобы кое-что понять в этой жизни. У меня как пелена с глаз слетела.

— Извини, Глеб, но что было, то прошло.

— Да, понимаю, — опустил он глаза. — И не об этом я. Тогда, два года назад, на меня нашло наваждение. Друзья предупреждали, что Валентина не слишком разборчива в связях, я отказывался верить. Она всех сводила с ума, какая-то сила в ней была колдовская. Извини, Нино, я сейчас оправдываюсь перед тобой, потому что виноват, потому что только ты мне веришь. Ведь ты веришь мне?

— Верю, — насупилась Нина. Кому приятно выслушивать, что твоя соперница оказалась сильнее тебя? — Уже поздно что-либо менять. Ты попал в жуткую историю, думай, как из нее выбраться, а не оправдывайся передо мной.

— Хорошо, — вдруг тряхнул он головой, словно очнулся. — Первое, Нина, найди переводчика. Я должен знать, что она писала. Смотри, здесь есть числа, значит, это дневник, который вела Валентина. Второе — телефоны. Я хочу уяснить обо всех ее знакомых, даже женщинах. У меня родилась версия, что ее могла прикончить и женщина. Знаешь, почему? Этот человек… которого ты видела… он женат. Я хорошо знаю его жену Надежду. Измену она не простит. Жили они неважно, ссорились, не раз заходила речь о разводе. У Наденьки гибкий ум, она прекрасно понимает, что Леня не будет ее содержать так, как она привыкла, несмотря на детей. А грохнуть Леню ей выгодно: похоронит его, и все останется при ней. Поэтому она могла — повторяю: могла! — убить его и Валентину. Это одна из версий. Следует проверить всех, чьи номера телефонов есть в записной книжке.

— Боже мой, да тут же десятки телефонов! — проговорила Нина, пролистывая записные книжки Валентины. — Это невозможно сделать.

— Пусть я год буду сидеть в подполье, два года, но выясню, кто еще был со мной в доме! — с яростью процедил он. — Я не намерен сидеть в тюрьме до конца дней своих!

— А видеомагнитофон зачем? Кино будешь смотреть?

— Это семейный видеоархив. Валентина любила снимать, практически не расставалась с камерой. Давно собирался сбросить на дивидишники. — Видя недоумение Нины по поводу «дивидишников», дополнил: — Это диски. Места занимают мало, но к ним нужен специальный плеер. Видишь, сколько кассет пришлось тащить? DVD-диски поместились бы в кейсе.