Другое дело вот так — увидела фотографию в журнале и на тебе — ходит, словно не здесь, а где-то там, на Земле с Ларсеном! Не со старым Ларсеном, а с молодым. И любовью занимается с ним, хоть и спит с тобой. То есть сейчас уже не с тобой, а с журналом. Вот, где измена! Так что не удивляйся, если при взгляде в зеркало обнаружишь у себя на лбу рога.

Он и впрямь взглянул в зеркало, но рогов не обнаружил. Только рассмеялся нервным больным смехом. Надо было успокоиться. Да, успокоиться и разобраться в себе. Для этого существовал один способ — завалиться в койку, закрыть глаза и разобрать проблему по ключевым пунктам, не произнеся ни слова лжи. Он так и сделал.

Как известно, не лгать себе, самая трудная задача. Не лгать окружающим просто. Достаточно говорить ту часть правды, которая выгодна или даже всю правду, но преподносить её с такой стороны, какая вам нужна, вот и нет лжи. Но то, что годится в общении с другими и служит определённым целям, может обернуться против человека, когда он выясняет отношения с самим собой. Здесь не должно быть ни приятной лжи, ни развёрнутой под выгодным углом правды, если только человек хочет узнать истину, а не собирается заниматься самоуспокоением.

Начнём с начала. Он на корабле хозяин, в его власти здесь находится всё, в том числе жизни колонистов. Те, кто отправил его в это путешествие, наделили его этой властью, оказав тем самым огромное доверие, так-как даже если он совершит здесь преступление, то отвечать придётся нескоро. Полёт длится восемь лет в один конец и восемь обратно. В лучшем случае пилотов скачковых перелётов хватает на два полёта за всю жизнь, но такие случаи редки. После выполнения первого же задания, люди могут уйти на покой, так-как полученных средств хватит им с лихвой до конца жизни. Некоторые, правда, чувствуя в себе достаточно сил, продолжают заниматься полётами, но уже не скачковыми, а поближе. Но дело не в этом, а в том, что пославшие его в этот полёт уверены в том, что ему можно доверять, а потому он наделён здесь безграничной властью. Он может распоряжаться кораблём, его ресурсами, пассажирами, как своей собственностью, хотя, по сути, его собственностью здесь являются только тот старый журнал и… Изумрудка.

Да, это так. Не имеющая человеческий юридический статус синтезантка, наделена не большими правами, чем изображение на экране монитора. Для всех она фантом, появляющийся и исчезающий по его воле. Для него она фактически рабыня, которую он может заставить делать всё что угодно. Может и убить, не боясь уголовной ответственности или просто обращаться с ней так отвратительно, что хуже некуда. При этом его, конечно, выкинут из пилотов скачковых перелётов, заплатив лишь половину гонорара, так-как это будет полёт в один конец. Но это не станет наказанием за преступление, как таковое, а будет обычным действием по избавлению от сотрудника не соответствующего требованиям к его психике и набору гуманистических ценностей, которые предъявляются претендентам на это место. Но работодатели знали заранее, что он так никогда не сделает, а они редко ошибаются в выборе.

Потому-то ему и доступно то, что запрещено в большей части обитаемого мира — возможность синтезировать людей и распоряжаться ими по своему усмотрению. Интересно, а за любовь к синтезантке его уволят? А за их эксперименты с её памятью, которые превратили Изумрудку в полноценную человеческую личность? Впрочем, она и была полноценной.

Да, любовь… Он и раньше размышлял об этом. Как так случилось, что он влюбился? На этот вопрос ответить было не просто. Это произошло как-то само собой, внезапно, неожиданно и до странности быстро. Только что он загораживал дорогу девушке, собиравшейся влезть в утилизатор из-за ошибки компьютера перепутавшего цвет её волос и глаз, и вот уже он держит её в объятиях и понимает, что дороже этого существа у него нет никого на свете… Как? Почему? Этого он объяснить не мог.