— Ведь вы поделились со мной…

— Ну да. Мы оба поделились друг с другом.

— Я думал, вы от кого-то убегаете… — Оливер решил идти до конца. — Честно говоря, я решил, что у вас есть какая-то страшная тайна, что вас преследует полиция, потому что вы убили человека…

— Я убегаю только от самого себя.

— И вам не хочется перестать бежать?

— Может быть, — произнес Бен Фокс. — Может и хочется. — Внезапно он улыбнулся. Оливер впервые видел Бена улыбающимся: глаза его прищурились, а во рту блеснули белые крепкие зубы. Своей сильной рукой он потрепал мальчика по голове.

— Возможно, пришло время мне остановиться. А тебе — понять, что жизнь такова, какая она есть. И прожить ее нелегко. Каждый раз перед тобой встают новые задачи, которые надо решать, — словно препятствия на беговой дорожке. И так продолжается до самого последнего часа.

— Да, — сказал Оливер. — Я понимаю.

Они еще немножко посидели в машине, в непринужденной и уютной тишине, а потом Бен Фокс посмотрел на часы.

— Чем бы ты хотел заняться, Оливер? Посидеть здесь и подождать Уилла или поехать со мной куда-нибудь перекусить?

Предложение перекусить было как нельзя кстати.

— Я бы с удовольствием съел гамбургер.

— Я тоже. — Бен завел двигатель, они проехали под кирпичной аркой и стали объезжать улочки маленького городка в поисках подходящего кафе.

— Думаю, — заметил Оливер, — что Уиллу мы бы только помешали. Он сейчас должен позаботиться о Саре.

— Слова не мальчика, но мужа, — ответил на это Бен Фокс. — Молодец, малыш.

Незабываемый вечер

Усаживаясь под сушилку с волосами, туго накрученными на бигуди, Элисон Стокман отказалась от журналов, предложенных парикмахером, взяла свою сумочку, достала оттуда блокнот и карандаш и в сотый раз стала перечитывать свой Список.

Вообще-то она не увлекалась списками, поскольку была человеком спонтанным и вела домашнее хозяйство по наитию, отчего в доме порой могло не оказаться таких необходимых вещей, как хлеб, масло или жидкость для мытья посуды, однако ей всегда удавалось как-то выкрутиться. В глубине души она была уверена, что все это сущие пустяки.

Конечно, время от времени ей приходилось составлять списки, но она писала их впопыхах, на случайных клочках бумаги, оказавшихся под рукой. Это могли быть старые конверты, чеки из магазина или счета. Позже она частенько гадала, что могла значить, например, запись: «Абажуры. Сколько и почем?», обнаруженная на обороте счета за уголь, заказанный полгода назад. Какие абажуры? И почем все-таки они обошлись?

С тех самых пор как они переехали из Лондона за город, она пыталась заново декорировать и обставить их дом, но ей постоянно не хватало времени и денег — и то и другое уходило на детей, так что в комнатах по-прежнему красовались унылые обои, кое-где не было ковров, а многие лампы так и стояли без абажуров.

Однако этот список был не похож на другие. Она составила его, готовясь к завтрашнему вечеру. Вечер намечался до того важный, что Элисон специально купила новый блокнот с прикрепленным к нему карандашом и тщательно записала на его страницах все, что ей предстояло сделать, купить, приготовить, отмыть, протереть, постирать, выгладить и начистить.

Пропылесосить столовую, отполировать серебро. Напротив этого пункта уже стояла галочка. Накрыть на стол. Сделано. Она накрыла на стол этим утром, пока Ларри был в саду, а Дженни спала в своей кроватке. «А бокалы не успеют запылиться?» — спросил ее Генри, когда она посвятила его в свои планы.