Эдвин. Джил с трудом смогла разобрать его колючую подпись, потому что на глаза у нее навернулись слезы. Она представила себе, как он сидит в своем темном домишке в Уокинге, обдумывая их проблемы, ища пути решения: обзванивает нужные компании, делает расчеты, старается не забыть ни одной мелочи, ни одной детали…

— Ну? — мягко поинтересовался Иэн.

Слезы покатились у нее по щекам. Она подняла руку и смахнула их ладонью.

— Я и предположить не могла! Никогда бы не подумала, что он способен на такое! О, Иэн, а мы так ужасно к нему относились!

— Ты — нет. Ты ни к кому не смогла бы отнестись ужасно.

— Я… я даже не думала, что у него есть такие деньги.

— Никто из нас не думал. Мы не знали, что их у него столько.

— И как же нам его отблагодарить?

— Просто сделать так, как он говорит. Мы благоустроим сад и пригласим его на открытие. На праздник! — Он улыбнулся. — Неплохо, да?

Через закопченное стекло она посмотрела на сад. Там валялся бумажный пакет, принесенный ветром с соседней помойки, и самый отчаянный из местных котов, с надорванным ухом, сидел на стене, хладнокровно глядя на нее.

Не менее хладнокровно она встретила немигающий взгляд его зеленых глаз.

— Я смогу развешивать там белье. Куплю кадки, буду высаживать луковицы весной и герани летом. Для Робби надо будет сделать песочницу — пускай играет. Если сделать помост достаточно широким, то туда можно будет выставлять коляску с малышом. О, Иэн, это будет так чудесно! Только подумай — мне никогда больше не придется снова тащиться в парк!

— Знаешь, что я думаю? — спросил Иэн. — Что нам надо снять трубку и поскорее позвонить старику.

Они вместе пошли к телефону, набрали номер Эдвина и, обнявшись, стали ждать, пока тот ответит на звонок.

Дом на холме

Деревня была совсем крошечная. Никогда за десять лет жизни Оливеру не случалось оказаться в таком микроскопическом местечке. Шесть каменных коттеджей, паб, старинная церковь, домик викария и маленький магазинчик. Перед магазинчиком припаркован старый грузовик, лает вдалеке собака, на улице — ни души.

С корзинкой и списком покупок, который дала ему Сара, он открыл дверь магазина — над ней красовалась вывеска «Джеймс Томас, бакалея, табак» — и, войдя, увидел двух мужчин, продавца и покупателя: оба повернули головы и посмотрели на него.

Оливер закрыл за собой дверь.

— Ну что же, не буду вас больше задерживать, — сказал продавец, очевидно, сам Джеймс Томас, низенький лысый человечек в коричневом свитере. Внешность у него была самая заурядная, ничего особенного.

Зато второго мужчину, покупателя, который набрал и сейчас оплачивал огромное количество всякой всячины, назвать заурядным было никак нельзя. Из-за великанского роста ему приходилось пригибать голову, чтобы не удариться о потолочные балки; на нем были кожаный пиджак, заплатанные джинсы и большущие тяжелые ботинки, волосы у него были рыжие и борода тоже. Оливер, хотя и знал, что нельзя пристально рассматривать незнакомых людей, все-таки не смог удержаться, и мужчина в ответ уставился на него своими немигающими, зоркими голубыми глазами. Смутившись под его взглядом, Оливер попытался улыбнуться, но мужчина не улыбнулся в ответ и не сказал ни слова. После короткой паузы он снова повернулся к прилавку и полез в карман за деньгами. Мистер Томас выбил чек и протянул его покупателю.

— Семь фунтов пятьдесят шиллингов, Бен.

Покупатель заплатил, потом поставил одну доверху нагруженную картонную коробку на другую, без видимого усилия поднял обе и пошел к выходу. Оливер открыл перед ним дверь. Проходя мимо, бородач с высоты своего роста взглянул на мальчика и произнес: «Спасибо».