Франция, городок Монпон в департаменте Дордонь, четверг, 13 июля 1950 года

На церкви городишка Монпон семь раз ударили в колокол. Как часто бывало в те времена, когда Тошан участвовал в движении Сопротивления, он пересчитал, какое сейчас время в Квебеке. Сидя на террасе бистро с сигаретой в углу рта, он только что заказал бокал белого вина.

«Сейчас там час пополудни. Солнце, должно быть, уже вовсю светит над озером Сен Жан. Эрмин, наверное, уже вернулась в Роберваль. Тем лучше: она сможет немного отдохнуть в гнездышке своих родителей. А может, позвонить ей?»

Он слегка улыбнулся, радуясь одной мысли о том, что услышит голос Снежного соловья (как называли его супругу канадские и европейские газеты). Затем его мысли переключились на Эстер Штернберг, которую он ждал, чтобы пойти вместе с ней поужинать. Следует ли ему упоминать об этой молодой женщине в телефонном разговоре с Эрмин? Он очень быстро пришел к выводу, что делать это смысла нет и что он расскажет жене об этой встрече уже после своего возвращения в Канаду, когда будет разговаривать с ней с глазу на глаз. «Мин ведь становится все более и более ревнивой! – мысленно сказал он сам себе. – Зачем беспокоить ее, сообщая ей, что я познакомился с сестрой Симоны?»

Он встал и вошел в полутемное помещение кафе. Будучи одетым в белую рубашку с открытым воротом и коричневые льняные штаны, он удивлял своей внешностью других посетителей. Официантке же он показался очаровательным. Со своей бронзовой кожей, еще больше потемневшей на июльском солнце, с темными глазами, с черными как смоль и необычно длинными волосами, закрывающими сзади шею, Тошан Дельбо не остался незамеченным в этом городишке департамента Дордонь.

– Подскажите, можно ли позвонить от вас в Канаду? – спросил Тошан у хозяина заведения, стоящего за оцинкованной стойкой. – Или же мне придется идти на почту?

– Оператор телефонной станции скажет вам, можно или нет, но я думаю, что, в принципе, можно. В прошлом году один желтолицый хвастался, что смог дозвониться с моего телефонного аппарата до Пекина, и…

– Вы, наверное, хотели сказать «один китаец», – сказал Тошан, смерив своего собеседника холодным взглядом.

– Ну да, конечно!

Произнеся эти слова, хозяин заведения прокашлялся и посмотрел на метиса с пренебрежением. Тошан задумался, что за человек сейчас перед ним и, в частности, какую позицию он занимал во время войны. Возможно, это был бывший коллаборационист – один из тех, кто, не задумываясь, выдавал евреев. Тошан инстинктивно сжал кулаки и мысленно пообещал себе, что никогда больше не будет заходить в это заведение. Тем не менее он решил все же воспользоваться телефонным аппаратом, который находился в глубине зала и был огражден лишь простеньким металлическим колпаком.

Его соединили с Робервалем через десять минут, которые показались ему бесконечно долгими. Трубку взяла Эрмин. Услышав голос мужа, она издала возглас радости и облегчения.

– Тошан, я звонила сегодня утром в твой отель – ну, то есть тот отель, в котором ты забронировал себе номер из Парижа.

– Я находился за пределами отеля, на террасе кафе, Мин! Значит, ты уже под крылышком драгоценной Лоры и своего почтенного папы?

– Да. Они устроили мне сюрприз: приехали на мой концерт в «Капитолии». Но мы поговорим об этом как нибудь потом. Мне необходимо сообщить тебе нечто ужасное.

Несмотря на тысячи километров, разделяющие этих двух людей, потрескивание и бульканье в телефонной трубке, Тошан почувствовал, как сильно встревожена его супруга.

– О чем идет речь? Произошел какой то несчастный случай?

– Киона сбежала с Делсеном – юношей, в которого она влюблена. Я в отчаянии, Тошан, я не могу в это поверить. Как она посмела поступить подобным образом? Она даже не дождалась меня, хотя мы не виделись с ней целых два месяца!

Эрмин заплакала.