— Отлично. Всё ясно. Каковы ваши условия?

— Джимми, Дэнни, Томба и я свободными людьми отправляемся на корабле в Америку.

— Принято к сведению, — отвечал его собеседник. — Впрочем, есть сложность, на которую я должен вам указать.

— Моя кружка лишь наполовину пуста, доктор Уотерхауз, а вы ещё не притронулись к своей, так что времени предостаточно. От вас требуется одно: отбросить намёки и выложить всё начистоту.

— Предположим, что побег осуществим, и вы окажетесь на корабле, идущем в Новый Свет. Однако она туда не отправится.

Джек открыл было рот для очередной колкости, но внезапно лицо его посерьёзнело.

Он довольно долго хранил молчание, потом сказал:

— Не может быть, чтобы вы говорили о том, о чём, мне кажется, вы говорите.

— Знаю, что в это трудно поверить, — отвечал Даниель.

— Допустим… допустим всё то, чего я не готов допустить. Остаётся вопрос: почему она выбрала в посредники вас?

— Вопрос исключительно разумный, — сказал Даниель. — Ответ: выбрала не она. Я действую по поручению другого лица: подруги указанной дамы.

— Тогда не очень-то хорошая эта подруга, — заметил Джек. — Настоящая подруга не полезла бы латать то, что давным-давно порвано. Подруга! Ха!

— И всё же, — не уступал Даниель, — упомянутая подруга попросила меня навести справки. Она молода, верит в силу истинной любви, и прочая, и прочая.

— Да, как в пьесах! — воскликнул Джек. — Я не про циничные комедии времён Реставрации, но про старые пьесы, которые смотрел в детстве.

— Тогда была более простая эпоха.

— Конечно. Хотя сам я не так глуп, чтобы верить в подобные слащавые выдумки, я знаю, что юные дамы, чрезмерно любящие театр и Итальянскую оперу, могут на время поддаться опасному влиянию, пока годы и опыт не вправят им мозги. Я готов считать, что приславшая вас юная дама просто глупа и нисколько не злонамеренна.

— Ей будет крайне лестно узнать, что Король бродяг так думает.

— Не надо поддевать меня, доктор. Разговор очень непростой даже и без ваших шпилек. Я готовлюсь сообщить нечто весьма важное для передачи любительнице лезть не в свои дела: женщина, о которой идёт речь, когда-то давно пообещала мне, что я не увижу её и не услышу её голоса, пока не умру. А она от своих слов не отступается.

— Отсюда следует, что если вы не умрёте, а сядете на корабль, идущий в Новый Свет, вы не сможете её увидеть и поговорить с ней, — заметил Даниель.

— Да, воистину горькая участь, — сказал Джек, — но так было двенадцать лет, и ещё несколько годиков без неё меня не убьют, в отличие от дальнейшего пребывания в Лондоне.

Естественно предположить, что любая тюрьма, если в неё углубиться, с каждым кругом становится страшнее и страшнее, подобно Дантову аду. Мимо Флитской тюрьмы (автономного города с населением почти в тысячу душ) Даниель ходил, сколько себя помнит. Собственно тюремное здание (сгоревшее в 1666 году, заново отстроенное в 1670-м) насчитывало почти двести пятьдесят футов в длину от «бедной стороны» на юге до часовни на севере. В ширину оно имело сорок футов и столько же в высоту (достаточно для пяти этажей с низкими потолками, если считать за первый полуподвал).