— Да прямо сейчас и начнем. Чего тянуть-то? — Поднялся я вслед за ним и открыл портал поближе к таверне, где отдыхал до этого с орками. — Пошли, познакомлю тебя с одним трактирщиком, у него как раз кот болеет, я вчера слышал. Думаю, начать следует оттуда.

Как и ожидалось, в середине дня, да еще при условии, что сегодня открылась великая арена, посетителей таверне было ровно ноль. Здоровенный орк с деревянным костылем вместо ноги тоскливо сидел за барной стойкой и поглаживал огромного, кремового цвета кота, размерами и мордой больше похожего на какую-то саблезубую рысь. Было забавно слышать этот громогласный орочий бас, который уговаривал животное поправляться и выпить куриного бульона. Саблезубый же котяра, отказывался от питья, а лишь жалобно мяукал и тянул лапы к зеленому, исполосованному шрамами лицу, прося помощи.

— Нет, вы видели эту наглую морду!? — Обратился Хобс к нам, как только мы пересекли порог его заведения. — Дома даже не мечтал о такой еде, а тут без году неделя, а уже от бульона нос воротит! У меня варг со мной в походы ходил, на спине меня раненого нес, так рад любой кости. А этот только нервы мне мотает, и зачем я его вообще держу? — На последних словах, правда, предательски всхлипнул носом трактирщик.

— Есть мнение, что это кошки нас держат. — Опередил меня с ответом внук и, не спрашивая разрешения, тут же сцапал кота на руки и начал мять ему живот. — А ну-ка, посмотрим, что у нас тут и откуда тут это взялось.

— Осторожно, бляха-муха! Он же сейчас тебе всю морду… — Вскинул руками Хобс, пытаясь забрать кота у Сергея.

— Не порвет. — Отстранил Серега его руки и продолжил нажимать коту на пузо, от чего тот замурлыкал и высунул язык от радости. — Ну куда ему еще кружку бульона-то? Он у тебя каждое утро по два-три индюшачьих окорочка ворует и от жадности съедает целиком. Погоди пять минут, сейчас продавлю, а то у него сухожилия не проходят, тут до заворота кишок уже час оставался. Ну ничего, сейчас все поправим, сходит в лоток и хоть десять окорочков сможет съесть, а потом еще и крыльями отполировать. Правда, я бы не советовал его так перекармливать, он в последнее время у тебя даже крыс в подвале не ловит. Пузо бегать мешает, да и одышка у него теперь.

— Ах ты, паскуда усатая! — Рассмеялся Хобс, стараясь незаметно утереть глаза. — Я-то думаю все, отбегался кот на этом свете. Не ест ничего, живот распух и стонет. Думал, что это я старый не углядел, а он просто ворует и обжирается, скотина такая. Ну ничего, сейчас он сядет у меня на диету, будет самый подтянутый кот в городе. А ты, значит, говорящий с животными? Рад видеть тебя. Я даже не надеялся встретить тут разумного с таким классом. У нас это очень почетная и редкая профессия. Скажи, сколько я тебе за моего Шлепу должен? Да не стесняйся, говори, как есть, я на семье не экономлю.

— С дедом говори. — Отмахнулся Серега. — А мы пока со Шлепой на улицу сходим. Сейчас из него выходить будет всякое, а тут всё-таки едят иногда.

— Так это твой внук? — Тут же поставил передо мной блюдо с какой-то мелкой закуской Хобс. — Хороший парень. Пусть у нас остается, тут у него работы всегда будет целый вагон, да и с оплатой не обидим. У нас те, что с животными работают, больше, чем лекари для разумных ценятся и намного. Как сыр будет в масле кататься, это я тебе обещаю.

— Еще бы. — Ухмыльнулся я, накручивая ус на палец. — У вас же тут везде животные. В домах коты, на патрулях волки, ну или как вы их называете варги, в каретах лошади. Кстати, а почему так? Вроде по уровню развития вы от нас не отстаете, почему не машины?

— Когда пришла система, только благодаря им и выжили. — Задумчиво почесал шею орк. — Уже, если память не изменяет, шесть или семь поколений прошло, но мы историю помним.