Как сказал мне магистр курительных наук: «Ста, никто не знает, сколько нам отведено. Надо жить в кайф! Врубаешься?» А я не врубался. Как я здесь оказался? Как вышло, что я накурен до беспамятства? Как я мог выпустить Чертилу?

Чертила уже жрал пиццу из рук Бреггеля, попутно вещая о том, как он лично зачистил разлом! Ох и спаситель всего живого. Зубастая пасть клацает, куски теста валятся на пол, а ангел с упоением слушает байки мелкого лжеца.

— Стасян, а ты как думаешь, мне пойдут дреды?

— Я думаю, что у тебя волос нет.

— Это притеснение по расовому признаку! Я буду жаловаться!

— Чер, не переживай. Давай я тебе свои дреды отдам, — вмешался в разговор Джавелин.

— Бра, ты сделаешь это для меня?

— А чё нет? Держи, — в руке Джа появился нож, который под корень отсек пучок волос с макушки.

Шлёп. На голове Чертилы заколосилась новая растительность.

— Братан... — Демон смахнул слезу, второй рукой придерживая волосы, полез обниматься с ангелом. — Я теперь настоящий растафарианин!

Пока демонёнок любовался на себя в зеркало, Бреггель откуда-то приволок суперклей и приклеил пучок волос на макушку рогатого. Это выглядело ужасно уморительно. Я хохотал так, что казалось, вот-вот потеряю сознание от недостатка воздуха.

А потом троица укурков затянула гимн их кружка по интересам.

Мы , растафари , чёткие перцы,

В наших сердцах звучат килогерцы!

Лёгкие качают дым , как насосы,

Мы ежедневно курим папиросы.

Мне ужасно хотелось оказаться дома и не видеть всего этого угара. Хотя порой и было забавно, но чаще я давился от кашля или набрасывался на любую еду, которую видел.

В один момент хозяин жилища решил проветриться. Я тут же рванул следом за ним. На улице стемнело, ночная прохлада поползла по улицам. Мы сели на скрипящий порожек, и Бреггель заговорил.

— Спасибо тебе.

— Ты чего?

— У меня теперь есть друзья. Я не просто урод с крыльями. Я больше не мартышка Аспина, которую он показывает своим гостям. Впервые за долгие годы чувствую себя человеком. — Ангел смотрел в пустоту, а голос слегка подрагивал. Твою мать, что же ты пережил за эти две сотни лет?

— Бра, рад, что ты в порядке, — сказал я, похлопав ангела по костлявой спине.

— А ты чего такой? — палец Бреггеля в воздухе выписал причудливую фигуру.

— Какой?

— Ну, не знаю. Загнанный. Как будто что-то случилось, — ангел достал пачку сигарет и закурил.

— Да много дерьма случилось.

— Про твою жену Джа рассказал. Но ты в прошлый раз не был таким потерянным. Что-то ещё? — Бреггель передал мне тлеющую сигарету.

— Друг у меня есть. Инквизитор. Он сначала стал каким-то отстранённым, как будто душу продал. — Я вдохнул горький дым и с трудом сумел сдержать подступивший кашель. — А потом, знаешь, совсем чужим стал. Мой лучший друг ведёт себя так, будто мы незнакомы. Даже забавно. Короче, исчез он. Говорят, в санаторий отправили. Посттравматический синдром, — стряхнул пепел в темноту и вернул сигу ангелу. — Во как!

— Стас, походу, у твоего друга крыша потекла.

— Есть такое дело, — грустно усмехнулся я.

— Нет, ты не понял. Он реально поехал кукухой. Сейчас твой кореш носится за стенами и рвёт людей в клочья, добывая души для хозяина.

— Ты чё такое несёшь? — удивился я, всмотревшись в появившееся в темноте лицо, которое через секунду исчезло, когда затяжка была окончена.

— Я не должен этого говорить, но... — ангел вскочил со ступенек, осмотрелся по сторонам, заглянул за угол дома и, подсев ко мне, шёпотом продолжил: — Вы думаете, что добро победило.