Развел руки в стороны, открывая грудь с маниакальной улыбкой. Даже щит ставить не стал, и так понятно, что не рискнет.

— Мы на переговорах. Честь рода не позволит мне ударить первым.

— Где была ваша хваленая честь, когда некий Илларион пытался убить меня? И это с позволения главного координатора! — перешел в наступление. — Нарушили договор и теперь пыжатся из себя!

— Как ты смеешь обвинять нас?! Слово Рокфеллеров нерушимо! — Похоже, Ганс/Иоганн и вправду верил в свои слова, слишком искренне кричал на меня. Ну или Голливуд потерял классного актера.

— Не веришь мне? Послушай старушку. — Развернул к нему экран смартфона и включил отрывок из нашего разговора с Эльвирой Магомедовной. Торви скинула запись с камер, прежде чем стереть их. Она закончилась тем, что я погасил мечи и отвернулся. — Слыхал? Я был в своем праве.

— Почему ты не отпустил ее? — Ганс начинал мне нравиться. Так быстро перейти от неуправляемого гнева к холодной ярости не каждый может. — Все прошло бы проще.

— Она нарушила слово и поплатилась за это. Мне плевать на Рокфеллеров и кого-либо еще, разумеется, не считая императора. — Я поспешно осенил себя кругом, нефиг компромат плодить на самого себя. — Мое предложение такое: валите из России, и разойдемся миром.

— Нет, это невозможно. У нас большие планы в вашей захудалой империи…

Все это время молчавший Распутин нахмурился и громко прочистил горло. Немец намек понял и резко захлопнулся.

— Плевать я хотел на ваши планы. Нам в одном городе не ужиться.

— Как насчет компромисса, господа? — Вика мягко улыбнулась нам обоим и встала меж двух огней. — Рокфеллеры официально покинут Москву, но сохранят представительство в Санкт-Петербурге. Большая часть ваших операций проходит там, так что вы не сильно потеряете в средствах, а Кирилл сможет спокойно существовать в столице.

— Это возможно, но требуется нечто большее, чем пустые угрозы.

— Пустые? Я уничтожил всех ваших лидеров и бойцов. Можете прислать сколько угодно, они тоже умрут.

— Как бы ты ни был силен, ты один. Тебе нужно есть и спать. Рано или поздно ты совершишь ошибку, и мы придем за тобой. — Ганс излучал ледяную уверенность.

— Господа, мы не в парламенте, давайте говорить по существу. Госпожа Батова предложила отличный компромисс. — Теперь нашей пикировки не выдержал и Распутин-старший. — Ганс, господин Строганов был в своем праве, вы сами это признали. Да, требование покинуть России чрезмерно с учетом совершенного преступления, но как насчет Москвы? Чего вы хотите?

— Я доложу руководству обо всех деталях встречи, — спокойно ответил руководитель. — Благодарю за гостеприимство и посредничество, господин Распутин.

— Ты же региональный координатор и имеешь право принимать решения без одобрения совета, — блеснул я знаниями. — Давай, говори, чего хочешь. Отдать тебе машину старухи?

— Засунь ее себе в задницу, выродок. Лично я буду голосовать за полное уничтожение. — Ганс/Иоганн повернулся ко мне спиной и направился к выходу, но следующие слова заставили его прирасти к полу. Буквально. Маг земли перестал контролировать свой дар, как печально.

— Получается, тебе плевать на судьбу Иллионы?

— Она жива?! — Он рванул ко мне с намерением взять за грудки и поднять в воздух. Немцу помог опомниться потрескивающий барьер. — Отвечай!

Вика переглянулась с Распутиным. Они были удивлены поведением немца.

— Пока что жива. — Я особенно выделил первое слово. — Подпишете правильную бумагу, и она отправится с вами домой. Нет — больше никогда ее не увидите.

— Ты… ты… — Чувство собственного превосходства, спесь и высокомерие разом покинули немца.