|
Около семидесяти пяти процентов японской территории занимают горы, и лишь двадцать процентов – равнины (как правило, обособленные и отделенные друг от друга горными отрогами). Поэтому в прежние времена путешествие из одной части страны в другую было не только трудным, но и весьма опасным делом. Зимой громадные снежные заносы и сугробы наглухо перегораживали узкие горные тропы. В период таяния снегов или после сильных проливных дождей бесчисленные горные реки превращались в смертельно опасные бушующие потоки, увлекавшие с собой мосты и деревья. Поэтому прямая власть Императора Японии распространялась в основном на центральную часть Страны Восходящего Солнца – юг главного острова Хонсю и север островов Сикоку и Кюсю. Остальные же области – весь остров Хоккайдо, север острова Хонсю, значительные территории западного побережья, юг – островов Сикоку и Кюсю – были расположены слишком далеко от столицы, чтобы центральное Императорское правительство могло осуществлять над ними достаточно эффективный контроль. Императорские указы нередко шли туда месяцами.
Север острова Хонсю тысячелетиями населяли воинственные племена эмиси (эдзо). Некоторые (хотя далеко не все) исследователи отождествляют «варварские» племена эмиси (эбиси, эмису, эдзо) с айну (айнами). Именно покорение «северных варваров» – эмиси, – издавна осевших на севере Хонсю и на Хоккайдо, было первой серьезной боевой задачей зарождавшегося сословия самураев. На юге, на Кюсю, издревле осевшие там аборигены-айны, или айну (племена кумасо, тэнсон и др.) ожесточенно обороняли свои земли от японских Императорских войск. Вплоть до конца IX века на спорных землях, прежде всего на севере нынешней Японии, бушевала война между «сынами Ямато» и этими «варварами» (с японской точки зрения). Чтобы избежать подстерегавшей их на каждом шагу смертельной опасности, пришедшие вслед за воинами державы Ямато и поселившиеся на новых землях японские колонисты усиленно укрепляли свои дворы и села, устанавливали круглосуточные дозоры и вели кровопролитную борьбу за существование, принимая активное участие в карательных экспедициях японских Императорских войск на территории туземцев. Однако жизнь новопоселенцев в провинциях делало опасной не только постоянное упорное сопротивление коренных племен японским колонизаторам. На протяжении столетий в прибрежных водах Японского моря промышляли пираты (как свои, так и чужеземные – преимущественно корейские, от которых, впрочем, не слишком отставали и китайские). Морские разбойники подстерегали торговые корабли и нападали на прибрежные селения. В удаленных от моря районах, среди густых лесов и в горах не в меньших (если не в больших) масштабах бесчинствовали банды разбойников сухопутных. По всей стране то и дело вспыхивали крестьянские («рисовые») бунты. Задавленные налогами и поборами селяне, особенно в голодные годы – с оружием в руках восставали против своей тяжкой участи. Поэтому совсем не удивительно, что в столь непростых условиях губернаторы, военачальники и знатные князья приграничных провинций не хотели (да и не могли) полагаться на располагавшееся очень далеко от них Центральное Императорское правительство и на Императорские войска, предпочитая своими силами охранять границы и порядок. Для этого они создавали из боеспособных мужчин небольшие военные формирования под своим личным командованием. Такие семейные, или клановые, военные отряды назывались «бусидан» («воинский союз», «воинский Орден», «воинское братство», «воинское содружество»), а тот, кто в них служил именовались «буси» («воины»). Этих испытанных в боях, смелых, презиравших смерть, суровых воинов, возглавляемых знатными владельцами крупных поместий (упоминавшихся выше «сёэнов»), и следует считать самыми первыми в истории Страны Восходящего Солнца самураями – японскими рыцарями, следовавшими заповедям «бусидо». |
