— Часть похищенных банкнот появилась сегодня здесь, на ипподроме.

Вестерленд нахмурился. Ему не было нужды вспоминать подробности. Грабители взорвали хранилище, считавшееся неприступным, и прорвались через полицейское оцепление, похитив более трех с половиной миллионов. Эта история наделала больше шуму, чем гибель адмирала Нельсона.

Во время взрыва погибли четверо мужчин и ребенок, случайно оказавшиеся под стеной банка. Позднее в перестрелке были убиты две домохозяйки и двое молодых полисменов. Грабители приехали на пожарной машине. Не успел затихнуть грохот взрыва, как они нырнули в пролом, вынесли мешки с деньгами, якобы «для сохранности», и попытались улизнуть с добычей. В последний момент озадаченный констебль попытался их остановить. Ему ответили градом пулеметных пуль. Одного из бандитов опознали, задержали, судили и приговорили к тридцати годам тюремного заключения. Он отсидел ровнехонько тридцать дней, после чего ему устроили шикарный побег. Вернуть его за решетку и отловить его сообщников стало первоочередной задачей полиции.

— Это первый след за несколько месяцев, — сурово сказал Криспин. — Если мы задержим того, кто явился сюда с этими деньгами…

Вестерленд посмотрел на кишащую внизу многотысячную толпу.

— По-моему, это безнадежно.

— Нет, сэр, — Криспин покачал аккуратно подстриженной седеющей головой. — Остроглазая кассирша в тотализаторе приметили одну из банкнот, а теперь мы нашли еще девять. Один из кассиров на входе помнит, что ему дали за билет стофунтовую купюру. Деньги были выпачканы и измяты, но на ощупь они новые.

— И тем не менее…

— Кассирша запомнила этого человека в лицо. Она говорит, что он поставил только на одну лошадь, на победу. Во время Большого национального обычно так не делают.

— На какую лошадь?

— На Хонтед-Хауза, сэр. Так что, если Хонтед-Хауз выиграет, сэр, наш приятель явится со своим билетом, чтобы получить выигрыш, и мы его схватим.

— А что, если Хонтед-Хауз не выиграет? — возразил Вестерленд.

Криспин посмотрел ему в глаза.

— Мы просим вас сделать так, чтобы он выиграл. Мы хотим, чтобы вы подстроили исход Большого национального.

Остин Дартмут Гленн спустился вниз и вручил еще две подозрительных банкноты букмекеру. Тот запихал деньги в свою сумку, даже не взглянув на них, и выдал билетик на Споттед-Тьюлипа, на победу, на восемь к одному. В шуме и суматохе последних пяти минут перед первой скачкой Остин протолкался на трибуны, чтобы лучше видеть свой четвероногий мешок с деньгами. Мешок с деньгами приковылял последним. Остин разочарованно порвал свой билетик и пустил клочки по ветру.

А тем временем в раздевалке Джерри Спрингфилд нехотя натянул тонкие белые рейтузы и принялся застегивать яркий камзол в красно-белую полоску. Душа его постепенно переполнялась паническим ужасом. Джерри очень хотелось сорваться и убежать куда-нибудь подальше, и желание это нарастало с каждой минутой. Ему трудно было сосредоточиться. С ним говорили — он не слышал. Руки у Джерри тряслись. Его бил озноб. Еще целый час впереди! Еще целый час ждать, а потом тащиться в паддок, садиться в седло, выезжать на старт — и, главное, проехать эти четыре с половиной мили с тридцатью жуткими препятствиями!

«Не могу, — тупо повторял про себя Джерри. — Просто не могу. Куда бы спрятаться, а?»

Четверо распорядителей, отвечающих за сегодняшние скачки, мрачно сидели вокруг стола. Требования старшего полицейского офицера Криспина вызвали в них самые разнообразные чувства.

— Это беспрецедентно! — сказал один.

— Об этом и речи идти не может, — заметил другой. — Времени слишком мало.