Заправила за ухо прядь, подхватила сумку, по инерции поцеловала Овчинникова в небритую щеку… и только через секунду сообразила, что сделала.

    Леха замер, взгляд его потускнел и сделался серьезным. Даже вечно искривленные в усмешке губы распрямились.

    Скоро исполнится два года, как мы не живем вместе. Год назад, после событий на Крите, когда Леха получил пулю в живот и едва не умер, наши отношения восстановились. Был момент, когда мне показалось, что время, проведенное в разлуке, его чему-то научило. Я ощущала его поддержку и чувствовала, что нужна ему.

    Но очередной загул Овчинникова по ночной Москве вырвал с корнем робкие ростки нашего примирения. Последовал разрыв. Мы разъехались. Он снял эту квартиру и вновь погрузился в зеленое болото алкоголизма.

    – Не делай так больше, – сказал Леха, глядя на пустую стену перед собой.

    – Извини.

    Я покинула его, сгорая от стыда.

    Черт возьми! Похоже, Леха продолжает испытывать ко мне какие-то чувства, но тщательно прячет их за личиной ханыги и балагура. Крохотный поцелуй в его небритую щеку сковырнул маску… А может, я выдумываю все? Может, хочу, чтобы так было?

    Лучше остановиться вовремя, чтобы не мучиться потом самой и не вводить в искушение Овчинникова.

    Девушка из пункта проявки прикрыла зевок ладонью и шлепнула на прилавок толстый пакет с фотографиями. Осторожно улыбнулась каким-то своим мыслям, Видимо, вспомнила приятный вечер, из-за которого не выспалась. Как я ей завидую! Мне бы кусочек ее счастья! В моем расписании в ближайшее время не только приятных вечеров не предвидится, но также и душевных утренних рассветов, дремотных полудней и спокойных ночей.

    Я не стала разбирать фотографии, кинула их в сумку, заплатила деньги и поспешила на проспект ловить такси. В аэропорт прибыла в начале одиннадцатого. Возле пункта регистрации маячил Саша.

    Сегодня представитель «Интеллиджент сервис групп» нарядился в новый костюм – не менее роскошный, чем вчерашний. Но полосатый галстук, напоминавший раскраску тюремной робы, опять портил впечатление.

    В первый момент Саша меня не узнал. Еще бы! Вчера он встретил архивную мышь в очках, в свитере с длинными рукавами и юбке до пят. А тут к нему подошла привлекательная молодая дама в агрессивном красном костюме. Саша включил улыбку «для заигрываний» и произнес неизменную в таких случаях присказку:

    – Девушка, мне кажется, мы с вами где-то встречались!

    – Конечно, встречались! – произнесла я устало. – Вчера в архиве. Это в ожидании меня ты скучаешь здесь?

    В глазах молодого человека отпечаталось такое потрясение, словно я с ним не говорила, а с размаха по лбу двинула. Около минуты он пытался что-то промямлить, но лишь беззвучно открывал рот. Потом все-таки пришел в себя и заговорил.

    Наше расставание прошло вчера, скажем так, не очень гладко. Мне показалось, что Саша затаил злобу. Но сегодня он старался продемонстрировать, что не помнит курения в библиотеке, лацканов своего пиджака в моих руках и мятый галстук в собственном рту. А потому едва заметно лебезил. Мне от этого стало еще противнее.

    – Вот ваш билетик, карточка «Виза» с денежками на расходы – ни в чем себе не отказывайте. Сотовый телефон с широким роумингом… Паспорт на имя Алены Цойгель, гражданки Германии. Там проставлены визы в разные страны – могут пригодиться.

    Я немного ошалела:

    – Вы даете мне поддельный паспорт?!

    Саша беспокойно оглянулся по сторонам:

    – Ну что вы кричите?.