Ударом вонзила кошки в лед. Подтаявшая на солнце стена треснула, вниз посыпалось крошево, похожее на осколки стекла. Кошки держали довольно сносно.

    Зацепившись левой рукой за трещину, вогнала ледоруб выше. Подтянулась. Переставила ноги. Первый метр пройден. Отвратительная поверхность. В некоторых местах скользкая от стекающей сверху воды. В других – похожа на сырой песок – так же легко рушится. Тогда даже для моих когтей нет опоры.

    Немного непривычно ползти по льду в майке без рукавов и шортах. Это происходит на уровне подсознания – видишь снег, щупаешь его и сразу хочешь укутаться в шубу. С другой стороны, в затылок солнце печет так, что запросто можно обгореть… Я ползла, борясь с осыпавшейся скользкой стеной, со своим подсознанием, морозя локти и коленки и изнывая от ультрафиолета, который буравил затылок.

    Пройдя метров пять, вдруг вспомнила, где однажды ползала по льду. Нет, это были не горы Кавказа и даже не искусственные стены в Подмосковье. Это был мой родной дом на Большой Пироговской улице. Дело происходило зимой – доставала своего кота Барсика. Мерзавцу требовалась прививка – в окрестностях бушевала какая-то эпидемия кошачьего ящура (что это такое – не скажу, даже не спрашивайте). А Барсик – блудный сын своих блудных родителей, – словно почувствовав недоброе, ушел из дома и дня три не появлялся.

    Однажды выглядываю в окно и вижу знакомый буро-рыжий меховой воротник на перилах соседнего балкона. Прохвост занимался тем, что пытался разгрызть замороженный соседский фарш. Я вышла на свой балкон. До соседского – метра два. Посередине шла водосточная труба, которую в период оттепели залило водой. В мороз вода замерзла, превратив водосток в одну сплошную сосульку, протянувшуюся от крыши до земли…

    Соседей, как назло, дома не оказалось. Ну, я нацепила кошки и полезла за Барсиком на обледеневшую трубу. Вместо того чтобы вернуться к хозяйке, мерзавец принялся от меня убегать, прыгая по балконам и замороженным водостокам. Пришлось прыгать за ним. Было уже темно, но толпа внизу собралась знатная. Даже милиционер прибежал. Тоже посмотреть хотел, как одна сумасшедшая носится по трубам и почему-то не падает.

    Кота я все-таки поймала. Укол сама сделала. Причем так иглу засадила, что он до потолка подпрыгнул. Люстра после его вопля еще полчаса резонировала.

    …Я поглядела вниз. Шлюпка продолжала болтаться у основания ледовой стены. Лица людей обращены наверх. Смотрят на меня. Ждут. Ладно, поползла дальше.

    Метров через десять остановилась передохнуть. Устроилась на крохотной площадке. Скользкая, как вспотевшая лысина, но я в нее зубья кошек вонзила, а потому стояла как влитая.

    На ледовой стене нашла крепкий участок и вкрутила в него длинный крюк с нарезкой. Ледовый называется. Повисела на нем – держит основательно. Очень хорошо. Настала пора поднимать исследователя викингов.

    К петле крюка прицепила карабин, а к карабину – блок-ролик с фиксатором. Перекинула через блок веревку, которая соединяла меня с археологом, стоявшим на носу шлюпки.

    – Встаньте лицом к стене, Марк! – зычно велела я.

    Швед послушно выполнил указание. Очередная волна вознесла шлюпку на высшую точку, я подтянула веревку, и, когда лодка опустилась, Марк остался висеть на стене.

    Блок с фиксатором – удобная вещь! Если перестаешь подтягивать веревку, вниз она не убегает. Что бы я делала без него! Археолог маленький, но тяжелый. Наверняка потому, что под завязку набит знаниями. Аж взмокла, поднимая его.