Она услышала, как заплакала от страха девочка, и поспешила в приемную доктора Берга, откуда доносились плач и раздраженные мужские голоса…»

– Мужские голоса? – перебил сам себя Кристер. – Значит, их было несколько?

– Очевидно, – сказал Молин. – Продолжай!

– «Медсестра постучала в дверь и спросила, что случилось. Доктор Берг приоткрыл дверь и успокоил ее, что ничего серьезного нет, просто с одной из пациенток истерика. Она попыталась заглянуть внутрь, но пациентки не разглядела, зато мельком увидела другого мужчину, полного и солидного, в котором признала консула Юлиуса Бакмана».

– Да, логично, – изрек Молин.

– «Медсестре пришлось убраться восвояси, и с тех пор никого из замешанных в эту историю она не видела. А консула и его племянницу в тот же день выписали. И сделал это доктор Берг».

– Какое самоуправство! Но это не проясняет тайну исчезновения Магдалены.

– Нет. Слушайте дальше. «Потом мы с Тулой начали расспрашивать окрестных жителей, а Томас под видом пациента продолжал расследование на курорте. Нам удалось отыскать крестьянку, живущую прямо возле северного тракта. Она вспомнила, что видела в тот день открытую повозку, катившую на север. Она уверена в дате, потому что накануне как раз похоронила своего мужа и сидела у дороги, погруженная в скорбные думы. Она заметила изящный богатый экипаж и сидевшего в нем человека. Да, в открытой повозке был только один пассажир, не считая кучера. Это был полный, упитанный мужчина, одетый в черное, он выглядел очень богато и элегантно. Она поэтому и запомнила его – ибо сама была так отчаянно бедна и одинока».

– Это точно Юлиус Бакман, – подытожил Молин. – Он всегда одевался в черное и был большим щеголем. Значит, Магдалена не уехала с ним из Рамлесы?

– Выходит, нет. Дальше: «Оказалось, что доктор Берг прервал свою практику в понедельник. То есть на следующий день. Он сослался на семейные проблемы и уехал. К большому неудовольствию администрации, вынужденной срочно искать ему замену. Никто не видел, как он покидал санаторий, никто, кроме привратника. Доктор едва кивнул ему, стегнул лошадь и был таков».

– Он был один в повозке? – спросил Молин, машинально поглаживая устроившегося на коленях Сашу.

– Погодите, сейчас узнаем! «На наш вопрос, были ли с доктором пассажиры, привратник ответить затруднился слишком много времени прошло».

– Его можно понять.

– «Но когда мы поднажали на него, сказал, что задок повозки был поднят. Словно весь завален багажом – и накрыт пледом. Но возможно это была другая повозка и другой человек, он не ручается».

– Ну? – нетерпеливо сказал Молин. – Ну? Они последовали за Бергом?

– Да, очевидно, именно тогда они поехали в Кристианстад, – сказал Кристер, вспомнив вышепрочитанное. – «В Кристианстаде мы узнали, что никто не видел его со дня отъезда на курорт. Но его семья позже получила от него письмо. Он писал, что работает в госпитале королевского ордена Св.Серафима в Стокгольме. Это было пару лет назад. С тех пор от него никаких вестей.

Думаем, что в Сконе больше делать нечего, поэтому когда вы получите это письмо, мы уже будем на пути на север. Очевидно, доктор Берг выехал из Рамлесы именно в этом направлении. С Магдаленой в повозке, можем поклясться!»

Молин кивнул.

– Вопрос только в том, была ли она жива или мертва?

В зале повисла тишина. Ответ был уж слишком очевиден. Кристер взял себя в руки и произнес с наигранной веселостью.

– Ее могли усыпить, Ваша милость.