– Да, ты его видела. Он должен был закончить с проверкой кухни, чтобы никто из журналюг не засел, и вернуться к брату. Но почему-то не вернулся.

Я предпочла промолчать: историю исчезновения студента я объясню ребенку потом. Или ему сам Митран объяснит. А лучше – брат. Так, чтобы без лишних порочащих честь и достоинство риентанца подробностей.

– Вернется, – заверила я его и нарвалась на строгий взгляд.

– Ты знаешь, где он, – отметил Танан.

– Я его не связывала, – поспешила внести ясность. – Так что сам потом его спросишь.

– Ну ладно, – пробормотал малец. – Но если я узнаю, что ты моему брату…

Я рассмеялась. Судя по громкости и нестихаемости порывов смеха, истерика накрывала даже меня. Такими темпами я скоро уверую во всю ту чушь, что придумали себе Танан и Вивьен, и придется идти сдаваться Кики, чтобы хоть он вразумил меня после всех выпавших испытаний.

– Танан, я думала, ты уже понял, что твой брат не та причина, по которой я туда ходила. Кики этот кадр снял случайно. Все, что он придумал, пусть останется на его совести. И, пожалуйста, перестань мне угрожать непонятно чем. Мне все равно, узнает твой брат, не узнает, что я с кем-то флиртую или нет. Но если тебе полегчает, твой Митран сейчас с моей кузиной. И что она с ним делает – связывает или нет – их личное дело. Не думаю, что тебе нужно его спасать.

Как я не сбилась с мысли, оставалось загадкой. Вероятно, я так устала, что даже истерические позывы были отключены ради экономии энергии.

– Тан, ты мне веришь? – тихо спросила я, чувствуя, что начинаю засыпать.

– Верю, – признался малец. – И, наверное, ты меня потом поколотишь, но…

Дослушать я не успела, проваливаясь в темное и мягкое пространство сна.

Никогда не любила розы!

Эту простую истину я поняла, едва не задохнувшись от ударившего по обонянию запаха шипастых растений. Но больше, чем розы, я не любила шелковые простыни, которые не сочетались с моими воззрениями на постельное белье для путешествий. Шелк все же больше подходил для других занятий, и то, не факт. Если бы не растиражированный образ дев на шелке, был бы он столь популярен?

Размышляя на эту тему, я окончательно проснулась и захотела, чтобы подушки оказались не новомодными и сверхлегкими, а старыми и перьевыми. Такими, которыми можно сбить на ходу обладателя наглой физиономии и двух косичек, а после деморализовать его боевой дух путем неоднократного столкновения с выдающимися частями тела. И да, ремень – это непедагогично! А подушка… Просто и унизительно – в самый раз для вредителей.

– И? – поинтересовалась я, перетекая в сидячее положение. Нога все еще была зафиксирована, а потому активная месть временно откладывалась.

– Тебе не нравится? – удивился Танан. – Лепестков мало?

Я наудачу махнула рукой, провела по простыне и подняла охапку разбросанных, как черт на душу положит, лепестков. Да уж, такое количество мусора на кровати не вдохновило бы даже самых ярых любителей роз и иже с ними. Разве что в снежки поиграть, но тогда следовало на прикроватный столик поставить клей. В любом ином случае требовались бригады снего… простите, лепесткоуборочных дроидов.

– В Сети указано, что количество и окраска цветов оставляются на усмотрение принимающей стороны… А мне для тебя не жалко, – заверил Танан. – Заказать еще? Они, конечно, удивятся, но брат разрешил и…

Первый раз в жизни я не удержалась и исполнила ставшее каноническим движение. Рука-лицо. Непроизвольно представила, как персонал лайнера получает заказ на десять килограммов розовых лепестков и идет обрывать оранжерею, ибо в таком количестве продукт не заказывали, предпочитая что-то более романтичное, менее затратное и без возможной аллергии.