— Думаю, ты путаешь меня с собой, — мягко ответил Джек. Его темные глаза блестели так, будто ее слова одновременно позабавили и разозлили его. — Не меня считают самым легкомысленным человеком во всем Нью-Йорке. Это большое достижение, Ларисса. Должно быть, ты им очень гордишься.

Ларисса ощутила укол боли и стыда, но тут же подавила эти чувства. Таблоиды критикуют ее с тех пор, как она перестала быть ребенком. «Легкомысленная» — это комплимент по сравнению со всеми эпитетами, которыми ее до сих пор наделяли. Почему ее должно волновать, что Джек плохо о ней думает? Ведь для нее он уже давно ничего не значит.

— Да ладно тебе, Джек. Не строй из себя пай-мальчика. — Она изо всех сил старалась не смотреть на рельеф мышц его живота, угадывающийся под футболкой. — Ты не можешь отрицать, что мы с тобой знакомы целую вечность. Я знала тебя задолго до того, как ты изменился. До того, как ты стал самым скучным человеком на свете. Я тебя знала, когда ты был веселым. — Она лениво пожала плечами, зная, что выглядит искушенной и беспечной. — Если мне память не изменяет, одно время ты был самым распущенным плейбоем в Нью-Йорке. — В конце этого периода она сама стала жертвой его чар. — Ты поэтому так меня ненавидишь? Потому что я знала тебя в то время? Это несправедливо. Весь Манхэттен знал, каким ты был тогда.

— Я не испытываю к тебе ненависти, Ларисса. Я тебя знаю.

Протянув руку, он смахнул с ее шеи капельку воды. Посмотрев в его глаза, она увидела в них гнев, желание и что-то мрачное, что напугало ее и в то же время заинтриговало.

— Что ты делаешь? — возмущенно произнесла она, но не отстранилась. Это было безумие. Один раз ей удалось от него убежать. Вряд ли ей повезет дважды.

Его губы дернулись в торжествующей улыбке.

— На острове Эндикотт нет никаких развлечений, — сказал он, проведя пальцем по краю выреза ее футболки. Несмотря на дразнящий жест, взгляд его был холодным. — Я бы не хотел, чтобы ты скучала. Я видел, что происходило, когда тебе становилось скучно. — Он издал слабый смешок. — Думаю, весь мир это видел.

— Сейчас мне тоже скучно.

В ответ на это Джек улыбнулся:

— Пока ты здесь, мы могли бы напомнить друг другу об одной-единственной вещи, которая у нас по-настоящему хорошо получается.

Ей захотелось притвориться глупой, спросить, о чем идет речь, но его сверкающий взгляд остановил ее. Она испугалась, что он может продемонстрировать ей, что он имел в виду. Разве она смогла бы это вынести? Он думает, что она такая же, как пять лет назад. Бесчувственная поверхностная девчонка, которой все как с гуся вода. Она не может допустить, чтобы он погубил новую Лариссу, более спокойную и серьезную.

Также ей не следует убеждать его в том, что она изменилась. Он все равно бы ей не поверил и продолжил ее обвинять, а она не смогла бы себя защитить. Ведь она сама еще толком не знает, что с ней произошло и какой она стала. Она хочет это узнать и в то же время боится.

— Ты, кажется, сказал, что одного раза тебе было более чем достаточно, — ответила Ларисса и, к своему удивлению, обнаружила, что боль, вызванная его словами, еще не прошла. Она знала, что ей не следовало ее испытывать. Одним негативным мнением больше, одним меньше. С этой мыслью она томно улыбнулась: — Можешь не стараться. Большинству мужчин не удается со мной сладить. Тебе тоже не удастся.

Его ответная улыбка была мрачной, почти зловещей. Глаза его стали похожими на тлеющие угли, и у нее перехватило дыхание.

— Проверим? — хрипло произнес Джек.