Сайленс сразу поняла, кто кричит.

Прыгая через ступеньку, юная женщина понеслась вверх по лестнице, несмотря на предостерегающие крики Гарри за спиной. Вопли становились тем громче, чем выше она поднималась. Оказавшись перед входом в главный зал, Сайленс толкнула тяжелые дубовые двери и помчалась мимо охранника по имени Боб к Мику О’Коннору, который никак не мог сладить с плакавшей Мэри Дарлинг.

Неудивительно, что она так заливалась! Мик не пытался ее успокоить, а держал на вытянутых руках подальше от себя, как будто она была не его дочерью, а вонючим ночным горшком.

Увидев приемную маму, Мэри перестала визжать, но слезы так и катились градом у нее из глаз. Лицо у малышки покраснело и распухло, ее всю так и трясло от рыданий. Сайленс сразу стало понятно: Мэри Дарлинг плакала уже очень долго. Выхватив девочку из рук Мика, она стала целовать ее мокрые щечки, шептать на ухо всякие ласковые слова. А потом повернулась к хозяину дома и с осуждением посмотрела на него.

– Что тут случилось? – спросила она.

– Не надо на меня так смотреть. – О’Коннор шутливо поднял вверх руки. – Я и пальцем не трогал эту змеюку, а она все выла, как бешеная собака.

– Следи за словами! – воскликнула Сайленс и прикрыла малышке уши руками.

Мик злобно нахмурился. Его лицо на минуту потеряло всю свою привлекательность.

– Она начала визжать в тот же миг, как ты ушла. Это какой-то поросенок, а не девочка, вот что я тебе скажу. Я чуть не оглох от нее.

– Что ж, значит, ей тут плохо. – Сайленс спрятала личико девочки у себя на груди и еще крепче обняла ее дрожащее тельце. – Наверное, ты ей не нравишься, вот и все.

– Мне она тоже не нравится, – фыркнул Мик, – и это точно, без всяких там «наверное».

Сайленс удивленно посмотрела на него.

– Но это же твоя дочь!

– Ну и что теперь? – Мик изогнул губы в сардонической улыбке. – Ее мать была шлюхой, к которой я ходил всего-то одну неделю. А про девчонку узнал, только когда та девка умерла и оставила записку, что я – отец Мэри. Ко мне пришла хозяйка публичного дома и принесла младенца, только сначала затребовала за него гинею. Откуда мне знать, может, ее мать соврала, и твоя любимица – вовсе не моя дочь.

Сайленс гладила мягкие локоны девочки. Она была в ужасе от его слов.

– Ты действительно так думаешь?

– Я думаю, что все это не имеет никакого значения. – Он пожал плечами и отвернулся. – Дочь она мне или нет, люблю я ее или ненавижу, но Мэри Дарлинг теперь моя, и я советую тебе хорошенько это запомнить. А теперь будь хорошей девочкой и иди за мной, я хочу показать твою комнату.

Мик пошел к дверям, как будто действительно считал, что она безоговорочно последует за ним, как «хорошая девочка». Будь у нее выбор, Сайленс осталась бы на месте. Но Мэри Дарлинг так устала, что почти заснула у нее у груди, и потому она последовала за этим отвратительным человеком. Замыкали процессию Гарри и Берт, которые несли ее вещи.

Они прошли через дубовые двери, которые Боб услужливо ринулся открывать перед хозяином. Мик не обратил на него никакого внимания и без задержки направился дальше. Сайленс же остановилась, благодарно кивнула охраннику и лишь потом побежала догонять пирата.

Мик О’Коннор пересек короткий коридор, прошел еще через одну дверь, ведущую в заднюю часть огромного дома. Перед ней тоже стоял плечистый охранник. Покрытые золотой парчой стены и мраморные полы закончились, но это не означало, что вторая половина дворца выглядела бедно. Резные деревянные панели сияли от пчелиного воска, а на полу лежали толстые ковры.