– Если подробнее, то оперативным путем установили возможное место содержания заложников, изучили местность, разработали план освобождения и пути отхода и эвакуации заложников, подготовили все необходимое и осуществили акцию.

– Очень подробно! – рассмеялся президент. – Вы сказали то же самое, только одним, но длинным предложением. Как установили место содержания заложников, что значит «осуществили акцию»?

– Это уже специфика, – улыбнулся в ответ Торин, – работа с населением по определенным легендам, некоторое знание расклада сил среди пиратов региона, анализ самого захвата, изучение топографии местности и еще много чего. А сама акция… тихо сняли охрану и уехали.

– Перебили, что ли?

– Можно сказать и так.

– И много их там было?

– Двенадцать человек.

– Двенадцать? – изумился президент. – Насколько я помню, у вас в группе один взрывник, один программист-электроник, одна женщина. Фактически боевиков-то у вас двое да вы сами. Там что, война была?

– Если честно, то охрану обезвреживали только двое, – пожал плечами Торин, – остальные обеспечивали подход и эвакуацию.

– Ни хрена себе, – тихим голосом проговорил президент, – знал, что вы подобрали себе ребят высокого класса, но вот так, вдвоем положить без шума двенадцать человек…

– Это все опереточные интересы, – неожиданно сварливым тоном сказал Радзевич, – я лично вижу во всем этом чистейшей воды авантюру с далеко идущими последствиями.

Олег Ярославович удивленно посмотрел на Радзевича. Торин равнодушно рассматривал ноготь на правой руке, где образовался заусенец. Глядя на него, можно было подумать, что он сидит на скучном совещании, вопросы которого его касаются в последнюю очередь.

– Я ведь не зря, Олег Ярославович, настаивал на своем, – продолжал Радзевич, – группу надо было подчинять мне, а то вам тут таких сказок насочиняют. Представьте теперь себе настроение пиратов. Они запросили выкуп, мы всегда платили, а тут раз, и исчезли заложники. А перед этим по всему побережью топтались европейцы, разнюхивали, расспрашивали. Потом нападение и большое количество жертв. Они же озлобятся, потому что невооруженным глазом видно, что заложников освободили русские. Нашим судам теперь там вообще не ходить, они захотят нас наказать.

– Вы, Николай Николаевич, забыли еще напомнить, что действовали мы нашим отечественным тульским оружием: бесшумные пистолеты «ГШ-18» и автоматы «ОЦ-14» «гроза».

Президент уставился на Торина, затем на Николая Николаевича и снова на Торина. Он понимал, что ничего не понимает. Что это за интермедия и почему Торин соглашается? Да, действительно, несколько месяцев назад, когда группа была собрана и проходила тренировки, Радзевич высказывал мысль о том, что группа должна работать под его непосредственным руководством. Олег Ярославович тогда не согласился, потому что Торин сразу поставил условие, что «Скат» подчиняется только одному человеку – президенту компании, и от него получает задания. Никто в компании не должен о группе знать, а планирование и проведение операций должно быть только на усмотрение самого Торина. Президент даже не понял, что бывший полковник ГРУ Торин, бывший руководитель подразделения стратегического планирования, хорошо знавший Восток, прекрасно владевший арабским языком и сносно знавший еще несколько наречий, человек, спланировавший и проведший массу самых опасных и головокружительных операций, сейчас сидел и откровенно издевался над бывшим милицейским генералом.

Торин отдавал себе отчет в квалификации Радзевича.