Скай яростно отбивалась, стараясь вывернуться и вцепиться ногтями в глаза. Он ударил ее, и она расплакалась. Это были слезы стыда и страха.

— Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не так! — Слезы Скай остановили его, и он отступил. Она сползла на пол. Граф взял ее на руки и отнес на кровать, прижимая к груди.

— Какое же ты бесчувственное голубоглазое существо, Скай! Я хочу лишь одного: чтобы ты меня любила!

— Любовь приносит боль, — всхлипнула она. — Я больше не хочу страдать.

— Жизнь заставляет страдать, дорогая. А любовь — это часть жизни, точно так же, как смерть. — Гнев прошел, как только он ощутил ее муку. — Скай, любимая, почувствуй ко мне то, что я чувствую к тебе.

Она рыдала все сильнее и сильнее, оплакивая женщину, которую не могла в себе вспомнить, благородного и нежного Халида эль Бея. Она так устала.

— Люби меня, родная, — шептал он. — Дай своему сердцу волю. Тогда ты будешь выше всех женщин, даже моей жены.

Когда-то она возвела в своем сердце преграду и теперь почувствовала, как она рушится камень за камнем.

— Ты ведь не шлюха, чтобы лгать ради моего удовольствия. Ты ведь что-то чувствуешь ко мне. хотя и не хочешь признаться в этом. Разве не так, дорогая?

Потоки слез лились из глаз Скай. Она посмотрела на него.

— Да, — прошептала она так тихо, что он наклонился, чтобы расслышать.

— Ты не предашь любовь к мужу, если полюбишь меня. Ты можешь и должна любить снова — это дань твоему чувству, которое ты испытывала к мужу. А теперь полюби меня, дорогая.

В комнате надолго воцарилось молчание, а потом она произнесла:

— Хорошо, Джеффри.

Безмерно осторожно он лег рядом с ней на кровать и принялся осушать губами слезы, струящиеся по щекам и шее на прекрасную грудь. Он боготворил ее совершенство и ткнулся ртом в каждый сосок. Как будто защищая, она обняла его и стала укачивать, и, утомленные, они уснули.

В сером свете январского утра она проснулась, почувствовав в себе его. Это показалось ей естественным и желанным, и она прошептала:

— Я люблю тебя, Джеффри.

Он начал ласкать ее, и его движения пробудили в них страсть. Скай ответила ему, чувствуя, как рушатся все барьеры. Она любила этого нежного и гордого лорда, который хотел обладать ею так безраздельно. Она его любила. Он этого никогда не поймет, как не могут понять другие мужчины. И пусть это останется ее секретом. Но она любила его и была теперь в этом уверена.

Ритм стал быстрее, и дневной свет померк, когда в мозгу любовников засверкали золотые молнии. Она называла его по имени, чувствовала его сильные руки, слышала успокаивающий голос, ощущала, как губами он осушает ее слезы.

— Я твоя, а ты мой, — наконец просто сказала она.

— Да, родная, — ответил он. — Мы принадлежим друг другу, и мы будем вместе. Весной я попрошу у королевы отпуск и возьму тебя в свой дом в Девоне.

— Но твоя жена…

— Мари с дочерьми не живут в Линмуте, — объяснил он. — Там хозяйкой будешь ты.

После полудня они покинули свое тайное убежище в «Утке и селезне»и отправились в Лондон. День был холодным и ветреным. Из нависших облаков то и дело грозил пойти снег. Но им все же повезло.

— Я хочу, чтобы ты переехала в мой дом, — сказал он по дороге. — Комнаты, предназначенные для графини Линмутской, которые расположены рядом с моими, мы переделаем для тебя.

— Не знаю, Джеффри, — замялась она. — Ведь у меня есть свой дом и вскоре я собиралась забрать дочь из Девона.