Квартира Сомова была еще не полностью обставлена. Новая мягкая мебель стояла нераспакованной.

— Ты не видел оружия, из которого застрелена Инна?

— Нет, конечно.

— Не ври мне, Кеша. Весь наш разговор записывается на диктофон. Если он будет чистосердечным, у тебя появится много шансов спастись.

Я действительно включила свой походный диктофон, лежащий в сумке. Запись, конечно, высоким качеством отличаться не будет, но это все-таки лучше, чем вообще ничего.

— Не видел я никакого оружия, — откликнулся Иннокентий. — Правда, правда!

Сомов подошел к стене, уперся в нее головой и, как мне показалось, начал впадать в истерику. Этого мне еще не хватало…

— Прекратить! — гаркнула я. Да, иногда приходится вести себя с клиентами совсем не так, как хотелось бы. — Я еще не обо всем тебя спросила. Ответь: ты живешь один в этой квартире?

— Нет, с женой.

— Дети есть?

— Нет.

Это я поняла и без него. На столе стояла фотография, вставленная в красивую деревянную рамку. Судя по этой фотографии, Сомовым нравилось существование, не обремененное хлопотами о подрастающем поколении.

— Где жена сейчас?

— В Германии, в командировке.

Понятно: наверняка бизнесвумен, раз муженек бизнесмен. Хотя что это я, о профессии Сомова еще речи не было. Так что пора полюбопытствовать.

— Кем работаешь?

— Главный инженер, занимаемся телефонами всех видов и калибров.

Слава богу, Иннокентий заговорил по-человечески. Наверное, воспоминание о жене немного успокоило.

— Как убитая попала в квартиру?

— Не знаю! — неожиданно заорал Сомов, но, спохватившись, извинился и ответил нормальным голосом: — Я правда не знаю, как она здесь оказалась.

— Когда ты пришел, входная дверь была закрыта?

— Не помню… не знаю…

— О господи, заладил, как попугай! Давай-ка соберись и вспомни: ты открывал свою дверь ключами, когда вернулся домой?

— Кажется, открывал.

— Так, открывал. А свет ты выключал, когда последний раз выходил из этой комнаты?

— Нет, — Сомов на несколько секунд призадумался, а потом уже твердо сказал: — Нет, не выключал. Это точно, потому что мне было не до света. Я очень испугался, увидев Инну мертвой, и выбежал на улицу.

Для меня было важно узнать это — кто выключил свет: убийца или Сомов? Если Сомов, увидев труп, обратился в бегство, то свет, значит, выключил тот, кто убил Инну Гольстер. А еще это значит, что нехороший человек, поднявший руку на юную особу, еще находился на месте преступления, когда хозяин вернулся домой. Отсюда вывод — самого Сомова не тронули сознательно. Однако круто его подставили, убив в квартире дочь его шефа. Интересно — для чего?

— Ты выбежал на улицу, и что было потом?

— Потом я побежал к тебе. Ира много о тебе рассказывала. Я сразу вспомнил про это и решил, что мне сможешь помочь только ты.

— Да, ты это уже говорил. Значит, ты понимаешь, что тебе все-таки придется посидеть… на окраине города?

Сомов опустил голову и тяжело засопел. Точь-в-точь как маленький ребенок, который не хочет, чтобы его ставили в угол.

— Но ведь я ее не убивал. За что я должен сидеть?

— Пока ты единственный подозреваемый. Инну убили не где-нибудь, а в твоей квартире.

В подъезде, на лестничной клетке послышались тяжелые шаги. В ночной тишине они звучали зловеще. Представляю, как забилось сердце затравленного Сомова.