Новая волна печали и гнева окатила ее.

Когда-то Тесса тоже была маленькой девочкой и так же сидела за кухонным столом, выписывая разноцветные каракули… У нее впереди была долгая, счастливая жизнь.

Морган отогнала прочь образ растерзанного тела девушки – эта картина продолжала настойчиво всплывать в памяти, стоило только закрыть глаза.

– Кому-то пора в кроватку, – напомнила Морган своей младшей дочурке.

Софи оторвала взгляд от своей кособокой радуги и посмотрела на нее. Ее волосы, как всегда, беспорядочно обрамляли лицо.

– Я уже взрослая!

Морган проигнорировала протест:

– Я повешу твою радугу на холодильник. Пошли.

Софи спрыгнула со стула и направилась в спальню, неохотно перебирая ногами. Утро, проведенное за дошкольными занятиями, утомило ее, и через минуту она уже спала. По ее лицу разлился румянец, и Морган поняла, что замаячила перспектива осенней простуды. Она замерла и несколько минут наблюдала, как спит Софи, ведь когда малышка не спала, она ни минуты не сидела спокойно. Ее губки, похожие на бутон розы, были расслаблены и придавали всему личику выражение абсолютной невинности, которое она редко демонстрировала в часы бодрствования.

Уже совсем скоро Софи действительно станет слишком взрослой для дневного сна. Как и ее повзрослевшим сестричкам, ей скоро не нужно будет в сотый раз читать «Спокойной ночи, Луна!» перед сном и нарезать бутерброд на идеально ровные треугольники. Морган будет скучать по этим мирным мгновениям.

Она отогнала грустные мысли.

Жизнь не стоит на месте, она идет вперед.

Она закрыла дверь детской, оставив лишь небольшой просвет, и спустилась в гостиную. Дедушка отдыхал в своем мягком кресле с откидывающейся спинкой, отложив в сторону iPad.

– Сдаюсь. Камера наблюдения не работает. Завтра надо с ней разобраться.

Морган представила себе, как он карабкается по лестнице.

– Почему бы тебе не позвонить в компанию, которая все это ставила? Вообще-то это их работа!

– Ты права. – Дедушка сосредоточил все свое внимание на ней. – У тебя все в порядке? Ты уже несколько дней не выходила из дома. Это нехорошо. – Дедушка никогда не стеснялся говорить правду напрямую. – Ты так и не перезвонила Лансу? Он волнуется за тебя.

Так и есть, она ему не перезвонила. А также проигнорировала сообщения от нескольких соседей, которые скорее всего, хотели обсудить трагедию с Тессой.

– Мы с тобой даже не поговорили о смерти Тессы, – нахмурил брови дедушка.

Морган не хотела разговаривать на эту тему. И даже думать об этом. Она спрятала воспоминание об убийстве Тессы в самый дальний угол сознания, отведенный под горести и печали. Но оно было там, оно сидело, затаившись, и ждало удобного момента, чтобы показать себя во всей красе. Поэтому она всячески избегала заглядывать в Интернет и посвятила последние несколько дней рукоделию и детским мультикам.

– Дорогая, нельзя держать все это внутри, – вкрадчиво произнес дедушка. – Что с твоим психологом?

– Никакого продвижения. Бессмысленно продолжать. – На самом деле никакого продвижения ей не хотелось.

Дедушка взял Морган за руку:

– Тогда нужно найти другого.

Она улыбнулась, но улыбка вышла какой-то пустой:

– Я приду в норму, как только выйду на работу. Просто нужно привести жизнь в порядок.

Этот аргумент, похоже, выглядел для дедушки не слишком убедительно.

Морган встала.

– Ладно, я пойду, мне надо закончить с документами, пока Софи не проснулась.

Но дойти до кухни она не успела.

– Посмотри на это! – Дедушка увеличил громкость на телевизоре.