– Господи, ну почему я не могу остаться здесь? – простонал Тед, поспешно открывая вожделенную банку. – Сладкий херес в шесть тридцать, два стаканчика с папашей перед теликом и, если повезет, еще одна кружка пива и сигарета в местном баре!

– Строгая семейка у тебя, приятель, – скривился Руфус.

– Просто ужасная! – Тед сделал вид, что пускает себе пулю в висок, не догадываясь, что родственники сражены его развязностью не меньше, чем он их патриархальностью.

Тед любил похвастаться перед Руфусом количеством выпитого спиртного и выкуренной травки, а также поразительной памятью на все события из области футбола. Однако вышеперечисленных качеств было недостаточно, чтобы стать хорошим жокеем. На этой работе его удерживала лишь любовь к скачкам, поселившаяся в его сердце в шесть лет, когда мальчик впервые прокатился на ослике. Его пылкая подружка Фрэнни часто говорила, что, если бы всю заботу и нежность, изливаемую на коней Гаса, Тед направил на нее, он получил бы титул «мужчина мечты». Но вместо этого Тед требовал, чтобы Фрэнни наряжалась, готовила обеды, знала назубок камасутру и подавала охлажденное пиво прямо в ванну, заблаговременно наполненную для Теда. Фрэнни еще мало жаловалась!

Руфус наблюдал, как Тед, потягивая пиво, прошествовал по грязному полу к зеркалу полюбоваться на свою прическу. Его забота о волосах смахивала на паранойю. Если ему не удавалось Красиво уложить черные кудри, парень мог провести целый день в постели.

При всем этом Тед казался более наивному и молодому Руфусу эталоном для подражания. Он научил друга курить, пить, разбираться в кино, кадрить девушек и делать самокрутки. Теду нравились энтузиазм и преданность Руфуса, но его задевало то, что семнадцатилетний приятель без всяких усилий покорял сердца девчонок. Высокий, улыбчивый, светлоглазый, Руфус, с длинными ресницами, притягивал их внимание, как магнит. Невысокий, коренастый, со сломанным носом, Тед, несмотря на свои роскошные кудри, мерк на фоне друга. Правда, он брал свое прекрасным чувством юмора, напором и искусством соблазнителя, и все же, хотя парень и пользовался немалым успехом, он завидовал своему от природы привлекательному приятелю и не упускал возможности подпортить ему репутацию.

– Ты же не наденешь это на вечеринку, старина? – Тед отступил, критически разглядывая голубую хлопчатобумажную рубашку приятеля.

– Не знаю… – Руфус растерялся. Он редко заботился о красоте одежды, делая выбор в пользу комфорта.

– Хочешь совет? – Тед потер красные от усталости глаза и достал сигарету. – Голубой – не твой цвет. Надень что-нибудь желтое!

– Желтое? – Руфус задумался.

– Да, женщины обожают все желтое. – Тед снова повернулся к зеркалу. – Как ты думаешь, не пора ли мне подстричься?

Уязвленная и грустная Таш слышала музыку, доносившуюся со стороны дома Монкрифов. А на противоположной стороне взрывались фейерверки: это полным ходом шла традиционная новогодняя вечеринка в «Оливковой ветви».

Целый час Таш пыталась утопить жалость к самой себе в теплой ванне. Затем, надев полосатый халат Найла и обернув голову полотенцем, она села на диван и стала читать сценарий, присланный ее жениху перед Рождеством. Вскоре раздался требовательный стук в дверь.

Таш посмотрела на часы. Двадцать два часа тридцать минут. Она со стоном положила сценарий на кофейный столик. Как же ей все-таки одиноко!..

В дверь продолжали стучать, более того – послышался голос со знакомыми надменными нотками:

– Таш, я знаю, что ты здесь, черт возьми! Открывай, глупая корова!

Таш поджала губы, ничего не отвечая.