На «напряге с едой» Вадим проурчал нечто пессимистическое животом и слегка разрядил обстановку, если не считать, что в следующие десять минут разговор вертелся вокруг кафе «Север», домашней кухни и прочего. Пришлось приложить усилия, чтобы с этой темы съехать.

– Нам бы ням-ням бы, буль-буль бы нам бы, – задумчиво произнес я в заключение фразочку из «Музыкальной хроники». А Вадим вдруг негромко, но очень прочувствованно затянул:

Степь да степь кругом —

Путь далек лежит…

Там, в степи глухой,

Замерзал ямщик.

И среди пурги

Чуя смертный час,

Он товарищу

Выбил левый глаз…

Его выслушали с интересом. Но потом Андрей попросил:

– Заткнись, а?

– Хорошо, – покладисто согласился Вадим. – Но я одно знаю: мы влезли в чужую войну, ребята. И что делать – так и остается вопросом, сколько бы мы ни говорили.

– Почему? – возразил Сергей и, поднявшись на ноги, гибко потянулся. – Договорились ведь. Идти к Волге. Идти вперед. И Олег правильно сказал: воевать так воевать. Ведь ясно же, что другой жизни тут не будет. А чужая война, нет ли, это, Вадим, разговоры. Как раз те, от которых ничего не изменится.

– Знаешь, – Вадим почесал нос, – я вот сейчас подумал. Сейчас, – с нажимом повторил он, бросил в огонь еще одну ветку и оглядел нас цепкими серыми глазами, – мы все друзья. Что нам друг другу-то врать? Мы сможем? Сможем тут жить? Так, чтобы не сойти с ума?

– Люди живут, – заметил Андрей.

– Видели мы, как они живут, – возразил Вадим. – Это все равно, что жить под расстрельным приговором.

– Ну, выбора-то у нас нет, – сказал я. – Или мы – часть этого мира. Или мы – трупы. Трупы я видел. Стать им меня не тянет.

– Значит – идем к Волге? – Сергей упер руки в бока. – Держимся вместе, как в обычном походе?

– Как в необычном походе, – ответил Андрей. – Но в целом ты прав.

О чем поет ночная птица

Одна в осенней тишине?

О том, с чем скоро разлучится

И будет видеть лишь во сне.

О том, что завтра в путь неблизкий,

Расправив крылья, полетит,

О том, что жизнь глупа без риска

И правда все же победит.

Ночные песни птицы вещей

Мне стали пищей для души,

Я понял вдруг простую вещь —

Мне будет трудно с ней проститься.

Холодным утром крик последний

Лишь бросит в сторону мою.

Ночной певец, я твой наследник, —

Лети, я песню допою.

Константин Никольский

Рассказ четвертый Наша война

Пожелай мне удачи в бою,

Пожелай мне

Не остаться в этой траве…

Группа «Кино»

– Двадцать третье июля. – Вадим облизнул потрескавшиеся губы. – По расчетам мы уже должны выйти к Волге.

Я промолчал, придерживая рукой ножны палаша. Последние две недели мы шли непрерывно, по 25–30 километров в день, в основном – бесконечными лесами. Мы отощали, хотя питались не так уж плохо. Кроме того, у многих разваливалась не приспособленная для дальних переходов обувь, а одежда пострадала почти у всех.

За это время мы не видели ни тварей, ни людей, ни каких-либо признаков того, что эти места обитаемы. Вообще, если кто не знает, такой поход – довольно утомительное занятие. Подъем в шесть. Завтрак, туалет – и в семь выходишь. С полудня до трех – привал на обед (одно название!) и отдых. В восемь начинаем искать место для ночлега, в девять – уже устраиваем лагерь, всегда однообразный, типовой, ужинаем и в одиннадцать спим.