– Основной набор занятий здесь одинаков для всех учащихся, – поясняет Коннер. – А также есть факультативы: акценты, боевые искусства, шифры, бокс, стрельба из лука и садоводство. Хотя уровень конкретных способностей у всех учеников разный, между учениками начального и продвинутого уровней существует строгое разграничение. Если ученик начального уровня не может перейти на продвинутый уровень, его отчисляют. – Он делает паузу, как будто давая мне понять, что хочет, чтобы я осознала всю серьезность его слов.

– А поскольку мне семнадцать, я, судя по всему, на третьем курсе, следовательно, ученица продвинутого уровня? – спрашиваю я.

– Верно. Нас заверили, что твоих физических способностей будет достаточно. Но основной предмет, связанный со всем, что мы здесь делаем, это история. К сожалению, ты пропустила два с половиной года занятий, на которых мы не только обсуждали истории первоначальных Семей, но и анализировали ключевые исторические события, на которые они повлияли. Именно стратегия, обсуждаемая в контексте этих исторических событий, формирует ход твоего обучения здесь. Директор Блэквуд надеется, что у тебя были достаточно хорошие преподаватели и ты не будешь тянуть назад других учеников. Как я уже говорил, превосходство – это главное.

«История – учитель жизни» – теперь я прекрасно понимаю, почему у школы такой девиз. А еще я уверена, что папа убьет меня, если сложится так, что он потратил кучу денег, чтобы спрятать меня в далекой частной школе, а я из нее вылетела, потому что завалила какой-то таинственный экзамен по истории. Я потираю одну руку о другую.

– А если я захочу позаниматься дополнительно на всякий случай, сама по себе? Есть какая-нибудь книга, которую я могла бы почитать?

Коннер так долго хмурится, что я несколько раз кашляю в надежде, что он перестанет молча таращиться на меня и ответит на мой вопрос.

– Боюсь, что, если ты не понимаешь, что этой истории не существует в письменном виде, ты не сможешь выжить здесь с другими учениками.

От слова «выжить» у меня по спине пробегает холодок. Я смеюсь. Смеюсь, потому что у меня это хорошо получается, потому что смех всегда помогает мне разрядить напряженную атмосферу и потому что мне кажется, я сейчас раскрыла карты и мне нужно прийти в себя – и побыстрее.

– Я не имела в виду книгу об истории Семей. Я говорила про книгу, которая помогла бы мне, так сказать, вникнуть в тонкости.

Он пыхтит, как будто сомневается, но в его глазах больше нет угрозы.

– Или что-то еще, что вы могли бы посоветовать? – говорю я. – Я вся внимание.

Он расслабленно откидывается на подушки.

– Что ж, в этом тебе придется разбираться самостоятельно.

Я открываю рот, чтобы ответить, но вовремя замолкаю. Ну и козел!

Доктор Коннер встает.

– А теперь идем со мной, сегодня у меня для тебя есть еще одно испытание.

Я поднимаюсь с мягкого дивана и перекидываю косу через плечо.

Коннер отодвигает от стены два стула и ставит их друг против друга. Я жду, что он сядет, но он не садится. Вместо этого разглаживает жилет и встает за спинкой стула справа.

– Прошу, займи любое место.

Если я сяду на стул, за которым он не стоит, то окажусь спиной к двери. Не знаю, связано ли это с фэншуй, но мне всегда было не по себе, если я оказывалась спиной к выходу. Но я ни за что не сяду на стул, за которым стоит он на расстоянии двух дюймов. Я осматриваюсь и вместо того, чтобы выбрать один из двух стульев, сажусь на пол и прислоняюсь к стене там, где изначально они стояли.