— Может, скорую лучше вызвать? — встревожилась Алиса, холодея от этого неожиданного столкновения.

— Нет-нет, не нужно, сейчас всё пройдёт, — торопливо запротестовала хорошо одетая незнакомка, прислоняя руку с длинным и холеным гель-лаковым маникюром ко лбу. — Просто пара глоточков воды, и всё. Если вас, конечно, не затруднит.

— Сейчас, минутку, — забеспокоилась Алиса.

Когда она волновалась и нервничала, мышцы, как назло, становились неподатливыми, скованными. Ни с того ни с сего от напряжения и спешки разболелась голова. Хромая сильнее обычного, Алиса проковыляла на кухню и открыла кран питьевого фильтра, подставила под светлую струю стакан. Тот чуть не выскользнул из подрагивающей руки, и она взяла его в другую — со здоровой стороны. Дело сразу пошло на лад.

— А можно буквально пять минуточек отдохнуть? — попросила незнакомка, выпив пару глотков. — Я надолго вас не обеспокою, мне бы просто посидеть совсем чуть-чуть, дух перевести. Мне уже лучше, не волнуйтесь.

Алиса принесла в прихожую стул с кухни, и блондинка опустилась на него, откинулась на спинку, обмахиваясь когтистой рукой. Полы приталенного пальто горчичного цвета свесились по обе стороны; длинные и стройные, как у топ-модели, ноги она поставила носками внутрь: колени вместе, пятки в стороны. Лакированные сапоги почти не запачканы: видимо, их хозяйке не приходилось разгуливать по весенней слякоти пешком. Тонюсенькие колготки.

— Уф... Спасибо вам огромное, девушка! Редко встретишь таких добрых и отзывчивых людей. Обычно всем плевать — хоть лежи посреди улицы и помирай. Никто и не подумает подойти. Ну, валяется человек и валяется — им-то что! Равнодушие кругом...

Эти слова всколыхнули память Алисы неприятным эхом: не так давно она, поскользнувшись, растянулась на льду. Она всегда стремилась как можно больше ходить без сопровождения — вот и отправилась на приём к врачу сама, уверив Ольгу, что отлично справится. Справилась бы, если б не проклятый гололёд. Ногу скрутило болезненным спазмом, и она долго беспомощно барахталась, пытаясь подняться, но редкие прохожие шли мимо по своим делам. Тоскливая обида и отчаяние тогда охватили Алису; кажется, она немного не рассчитала свои силы, а Оля была далеко — на работе. Телефон лежал в кармане, готовый «через время протянуть голос тихий и глубокий», но не звонить же ей, в конце концов, чтобы она, бросив всё, мчалась через весь город! Как будто ей больше нечем заняться...

Алиса тогда встала-таки сама. Закусив губы и глотая тёплую солёную влагу, она услышала в голове могучий рокот гитар, сцепила зубы и ползком добралась до уличного цветочного вазона. Ухватилась за него и вернула себе вертикальное положение. Ушибленный локоть болел. Вечером того же дня Оля, хмурясь, сказала: «Вот сволочи... Алисёнок, солнышко, надо было мне всё-таки позвонить! Зачем тогда телефон, если им не пользоваться? Ничего страшного, приехала бы. Хоть за тридевять земель!» Алиса только хмуро улыбнулась и покачала головой: зачем? Встала же.

— Да уж... Это точно, — глухо вырвалось у неё.

Блондинка выпила ещё воды, закатывая лазурные глаза.

— Вы уж извините, что я вот так вас побеспокоила... Так неловко получилось! К подруге пришла, а её дома не оказалось.

— Почему же вы не созвонились с ней предварительно? — осторожно заметила Алиса.

— Сюрприз хотела сделать, — вздохнула незнакомка и поморщилась. — Вот тебе и сюрприз! Ничего-ничего, вы не волнуйтесь. Уже отпускает понемножку. Сейчас, отдышусь только ещё чуть-чуть и пойду.

— Сидите, сколько надо, — сочла верным настоять Алиса. — Вы меня не побеспокоили, всё в порядке.

— Ох, до чего вы милая и славная, добрая девушка, — проговорила блондинка с полуобморочно-благодарственным придыханием.