— Что же ты относишь к минусам немецкого менталитета? — поинтересовалась Лана у подруги.

— Ну, например, именно немецкий язык породил слово «бюрократ». За этим словом скрывается не служебная волокита с целью вымогательства, а безусловное доверие к документу. Офисная педантичность характерная черта немецких компаний. При этом им не чуждо трепетное отношение к высоким связям. Сотрудник, женатый на дочери крупного промышленника, имеет гораздо больше шансов на служебный рост, чем его коллега. Так называемый витамин В (Beziehungen — связи) очень хорошо влияет на управленческие решения начальства.

— Вот это да! — Лана с силой потерла виски.

— Я слишком хорошо знаю немецкий менталитет. Считай, всю свою сознательную жизнь. Еще я хочу сказать, что немцы, как и все европейцы, эгоисты.

— А ты знаешь, что наше слово «блат» тоже немецкого происхождения?

— Да?

— Ага, я сама об этом недавно узнала. В те времена, когда в молодой Советской республике затевались великие стройки, куда приглашались западные спецы, как ты сама понимаешь, с продовольствием было туго. Чтобы подкормить западные мозги, было решено выдавать дополнительный паек западным инженерам по специальному списку. Список, листок бумаги с короткой колонкой фамилий, Blatt, блат… Так и родилось это словечко… Пойду-ка я к себе, — Светлана встала из-за стола, — попытаюсь сделать что-то с лицом, чтобы не быть похожей на ночную ведьму, как ты удачно выразилась.

— Я не так сказала! — начала оправдываться Ника.

— На то мы и переводчики, чтобы улавливать скрытый подтекст любого сообщения!

Фойе перед конференц-залом, 12 октября, 10.00-11.00

Ермолаев терпеливо дожидался Валеру Ковалева в фойе перед конференц-залом. Спокойный, величественный, он невозмутимо поздоровался с Инной, как будто не было вчерашней ночи, волнений и разговора с герром Вальшем.

Сначала девушка поглядывала на начальника с опаской, а потом поняла, что больше внушений не будет, и начала привычно прохаживаться по фойе перед конференц-залом с томной грацией, как на подиуме.

Когда официально было объявлено о начале второй части конференции и Лана закрыла тяжелую дверь в зал, появился Валера Ковалев. Он был мрачен:

— Что же это такое, Михаил Михайлович, послали с моими людьми в аэропорт Марину… А как же я? Она там все напутает! — И он капризно поднял верхнюю губу.

— Не напутает, — спокойно возразил начальник, — девушка должна научиться работать на любом участке. Ты мне здесь нужен. Переводчицы работают в зале, а ты посиди здесь со мной.

— Как скажете. — Всем своим видом демонстрируя, что он делает большое одолжение начальнику, Ковалев опустился на стул рядом с Потапычем.

— Вот, — Ермолаев протянул ему листки бумаги, — сверь-ка эти списки регистрации с заявленным списком участников!

Состроив брезгливую гримасу, Валера взял списки:

— Унижаете?

— Оставь эти идеи при себе. Никто здесь не выбирает, чем ему заниматься! — рассердился Ермолаев.

Пять минут прошли в молчании. Выступление первого докладчика закончилось под жидкие аплодисменты. Ковалев встал.

— Куда ты? — Ермолаев ухватил его за рукав.

— В туалет. — Валера насмешливо освободил руку из цепких пальцев начальника.

— Очень кстати, я с тобой. — Ермолаев встал и, не отставая от Ковалева, проследовал за ним.

Вернувшись к столу, Ковалев снова принялся читать списки, все чаще отрывая взгляд от ровных строчек.